Ниже радара: Baby Alpaca - «Новости Музыки»

Baby Alpaca: в каждой музыке должна быть загадка.

Baby Alpaca
Кто: Крис Киттрелл (Chris Kittrell, вокал, автохарп), Зак МакМиллан (Zach McMillan, гитара, бек-вокал), Роберт Филлипс (Robert Phillips, ударные)
Откуда: Бруклин, Нью-Йорк, США
Лейбл: Atlas Chair Records

Года полтора назад мы с приятелями встречали нашего общего друга, возвращавшегося из Берлина. Ну, как встречали: пили виски и играли в «Диксит» у него дома. Относительно бодрый после недолгого перелета хозяин вроде бы совсем не удивился тому, что в его квартире полным ходом идет веселье. Он раздал пригоршню в меру бесполезных сувениров и торжественно извлек из чемодана дебютный альбом Джеймса Блейка (James Blake) на виниле. Не знаю, почему ему пришло в голову купить именно эту пластинку, именно в Берлине. Не знаю, почему нам всем вдруг страшно захотелось ее послушать – ведь мы и так уже наизусть знали каждый трек. Знаю только, что, когда зазвучали первые ноты «The Wilhelm Scream», у меня перехватило дыхание.

В этом, наверное, и заключается прелесть музыки Блейка: ты можешь бесконечно открывать ее заново – и не можешь предугадать, как она отзовется в тебе в следующий раз. В ней есть даже не двойное дно, а бездна. В ней есть тайна и простота – сочетание столь редкое, что я уже и не чаяла его обнаружить в ком-то, кроме Блейка. Но надежда, как известно, умирает последней. Для меня она возродилась в лице бруклинской группы Baby Alpaca. Впрочем, слово «группа» здесь вряд ли уместно: Baby Alpaca – театр одного актера в компании небольшой и не слишком запоминающейся массовки. Зовут этого актера Кристофер Калеб Киттрелл, он вырос на ферме неподалеку от города Цинциннати, штат Огайо.

В детстве маленький Крис бродил в одиночестве по окрестным лесам, таращился на облака и подпевал птицам. Этот сопливый бред придумала не я: именно в таких выражениях музыкант сам описывает начало своего творческого пути. В какой-то момент Киттреллу надоело быть созерцателем, и он начал сочинять песни обо всем, что его окружает – птичках, стрекозах, ручейках. Вас еще не затошнило? Подождите, сейчас будет цитата: «Мои песни – отражение мира вокруг меня... Того, как солнце и луна сменяют друг друга на небе. Того, как гусеница превращается в бабочку. Как испаряются капли дождя, высыхают листья и плачут облака». Подобная напыщенная ерунда, напечатанная на обложке пластинки, отпугнула бы любого адекватного покупателя. К счастью, мне повезло сначала услышать Baby Alpaca – и только потом ознакомиться с изречениями Криса Киттрелла.

Музыка Baby Alpaca – чрезвычайно хороша. Томная, нежная, с легким привкусом меланхолии. Лаконичная, без всяких наворотов – только глубокий, гипнотический голос в обрамлении нескольких простых инструментов. Даже автохарп (уж простите мне эту уродливую транслитерацию) звучит настолько ненавязчиво, что его использование вовсе не кажется выпендрежем. То, что раздражает в словах Криса Киттрелла, делает волшебными созданные им композиции. Я говорю о редкой форме эстетства, которая формируется под влиянием не музеев и театров, а всех этих чертовых мотыльков-бабочек и ручейков-листиков.
Научившись понимать природу, Киттрелл обрел тончайшее чувство прекрасного. В этом смысле он, пожалуй, стоит на ступень выше Джеймса Блейка: последний, безусловно, более одарен как музыкант, но он находится в постоянном напряжении – как сжатая пружина. Он непрерывно ищет повода написать очередную крутую песню. Киттрелл, напротив, совершенно расслаблен: для него вдохновением может послужить любая козявка. Этот высокий тощий юноша загадочен потому, что видит недоступное глазу обычного человека. Его первый EP, который выйдет 25 июня, обречен стать настоящим откровением. Для меня – уж точно. И если весь мир не полюбит Baby Alpaca – как в свое время полюбил Блейка, – то я ничего не понимаю в музыке.

Где можно услышать: 17 мая Baby Alpaca выступит на разогреве у Kisses в городе Санта-Ана, штат Калифорния.

Baby Alpaca: в каждой музыке должна быть загадка. Baby Alpaca Кто: Крис Киттрелл (Chris Kittrell, вокал, автохарп), Зак МакМиллан (Zach McMillan, гитара, бек-вокал), Роберт Филлипс (Robert Phillips, ударные) Откуда: Бруклин, Нью-Йорк, США Лейбл: Atlas Chair Records Года полтора назад мы с приятелями встречали нашего общего друга, возвращавшегося из Берлина. Ну, как встречали: пили виски и играли в «Диксит» у него дома. Относительно бодрый после недолгого перелета хозяин вроде бы совсем не удивился тому, что в его квартире полным ходом идет веселье. Он раздал пригоршню в меру бесполезных сувениров и торжественно извлек из чемодана дебютный альбом Джеймса Блейка (James Blake) на виниле. Не знаю, почему ему пришло в голову купить именно эту пластинку, именно в Берлине. Не знаю, почему нам всем вдруг страшно захотелось ее послушать – ведь мы и так уже наизусть знали каждый трек. Знаю только, что, когда зазвучали первые ноты «The Wilhelm Scream», у меня перехватило дыхание. В этом, наверное, и заключается прелесть музыки Блейка: ты можешь бесконечно открывать ее заново – и не можешь предугадать, как она отзовется в тебе в следующий раз. В ней есть даже не двойное дно, а бездна. В ней есть тайна и простота – сочетание столь редкое, что я уже и не чаяла его обнаружить в ком-то, кроме Блейка. Но надежда, как известно, умирает последней. Для меня она возродилась в лице бруклинской группы Baby Alpaca. Впрочем, слово «группа» здесь вряд ли уместно: Baby Alpaca – театр одного актера в компании небольшой и не слишком запоминающейся массовки. Зовут этого актера Кристофер Калеб Киттрелл, он вырос на ферме неподалеку от города Цинциннати, штат Огайо. В детстве маленький Крис бродил в одиночестве по окрестным лесам, таращился на облака и подпевал птицам. Этот сопливый бред придумала не я: именно в таких выражениях музыкант сам описывает начало своего творческого пути. В какой-то момент Киттреллу надоело быть созерцателем, и он начал сочинять песни обо всем, что его окружает – птичках, стрекозах, ручейках. Вас еще не затошнило? Подождите, сейчас будет цитата: «Мои песни – отражение мира вокруг меня. Того, как солнце и луна сменяют друг друга на небе. Того, как гусеница превращается в бабочку. Как испаряются капли дождя, высыхают листья и плачут облака». Подобная напыщенная ерунда, напечатанная на обложке пластинки, отпугнула бы любого адекватного покупателя. К счастью, мне повезло сначала услышать Baby Alpaca – и только потом ознакомиться с изречениями Криса Киттрелла. Музыка Baby Alpaca – чрезвычайно хороша. Томная, нежная, с легким привкусом меланхолии. Лаконичная, без всяких наворотов – только глубокий, гипнотический голос в обрамлении нескольких простых инструментов. Даже автохарп (уж простите мне эту уродливую транслитерацию) звучит настолько ненавязчиво, что его использование вовсе не кажется выпендрежем. То, что раздражает в словах Криса Киттрелла, делает волшебными созданные им композиции. Я говорю о редкой форме эстетства, которая формируется под влиянием не музеев и театров, а всех этих чертовых мотыльков-бабочек и ручейков-листиков. Научившись понимать природу, Киттрелл обрел тончайшее чувство прекрасного. В этом смысле он, пожалуй, стоит на ступень выше Джеймса Блейка: последний, безусловно, более одарен как музыкант, но он находится в постоянном напряжении – как сжатая пружина. Он непрерывно ищет повода написать очередную крутую песню. Киттрелл, напротив, совершенно расслаблен: для него вдохновением может послужить любая козявка. Этот высокий тощий юноша загадочен потому, что видит недоступное глазу обычного человека. Его первый EP, который выйдет 25 июня, обречен стать настоящим откровением. Для меня – уж точно. И если весь мир не полюбит Baby Alpaca – как в свое время полюбил Блейка, – то я ничего не понимаю в музыке. Где можно услышать: 17 мая Baby Alpaca выступит на разогреве у Kisses в городе Санта-Ана, штат Калифорния.