Фестиваль «?Viva Espana!» в театре «Русская песня» - «Театр»

Два 80-минутных спектакля — «Часы с тобой» Рубена Ольмо и «Сошедшая с небес» Росио Молины — продемонстрировали со всей очевидностью, что богатство испанских танцев отнюдь не исчерпывается фламенко, самой знаменитой их ипостасью. Да и само фламенко старается идти в ногу с современностью, мечтая выбраться из резервации «танца для туристов». Оба гастролера танцуют фламенко с младенчества, оба тем не менее получили классическое танцевальное образование, оба весьма успешно отстаивают авторский стиль национального танца. При этом, несмотря на смешную разницу в возрасте (Рубену — 39 лет, Росио — 35), оба принадлежат к разным поколениям.

Спектакль Рубена Ольмо «Часы с тобой» — это, по сути, дивертисмент, предназначенный для услаждения слуха и глаз. На складчатом полукруглом заднике-занавесе проецируются картины звездного неба, плывущей луны, обнаженных мужских торсов, переплетающихся рук. В составе музыкантов доминирует пианист, придающий любому танцу томную салонность. Сам Рубен Ольмо — стройный, длинноногий, с горячечным взором подвижника и чувственными руками — танцует навзрыд, будто готов пасть замертво. Публику он завоевывает по старинке, заканчивая кульминационные пассажи четкой концовкой лицом в зал. Диковинные танцы — вроде барочной «Sonatos del Padre Soler», в которой французские мелкие ронды, антраша и даже арабески уживаются с дробями сапатеадо, или фарукки, исполненной под вопли галисийской волынки,— придают «Часам» разнообразие. А блестки и буйная бахрома расшитых курток — типично эстрадную броскость.

Однако традиционная маскулинность не к лицу Рубену Ольмо; артист, пользуясь почти женской пластичностью своего тела, жаждет расширить не только ассортимент танцев, но и гендерные рамки. Танцовщик раним, грациозен и, даже изображая быка в дуэте с партнером Эдуардо Леалем, нежно приникает к «тореадору», окутывая его мулетой, как семейным одеялом. Апофеозом вторжения на женскую территорию оказывается финал, в котором Рубен Ольмо мелко, как «умирающий лебедь», перебирая ногами на полупальцах, мастерски играет исполинским платком с кистами, обвивая им тело, в то время как освободившиеся руки выпевают патетическую «лебединую песнь» пор-де-бра.

«Сошедшая с небес» Росио Молины — антипод сентиментальной исповеди Ольмо. Это мощный, динамичный даже в медленных частях, решительный спектакль, в котором его автор, танцовщица и хореограф, демонстрирует восхитительное пренебрежение к условностям жанра и привычкам публики. С первой же сцены, когда Росио Молина, облаченная в белое традиционное платье с длинным хвостом, ползет в нем по сцене в полной тишине, а потом восстает из белоснежной пены оборок, нагая, как Афродита, становится ясно, что эта женщина с мужским характером своих позиций не сдаст. Крупноголовая, невысокая, крепко сбитая, с мускулистыми ногами и широкими плечами, она словно создана для боев без правил. Одевается прямо на сцене — в спортивный топ, лосины, наколенники, какую-то садомазохистскую сбрую и в этом тренажерном прикиде отбивает феерическую дробь, доказывая, что дело не в тряпках, а в мастерстве. Упивается нижепоясными шутками: прикрепив к причинному месту пакетик чипсов, по ходу танца то и дело залезает в него рукой, закусывая жареной картошкой. Вставляет между ног толстую палку и заставляет этот «пенис» возбужденно подниматься одновременно с крещендо сапатеадо. Четверо бородатых музыкантов выглядят вялыми мальчиками на побегушках рядом с этим ядерным зарядом энергии и воли, не знающим ни усталости, ни сомнений, ни слабости, ни рефлексии.

Платья Росио Молина все-таки еще наденет. В одном, пропитанном какой-то нефтяной блестящей дрянью, проползет-прокатится по сцене, чертя телом пятнисто-рваную картину в стиле Ива Кляйна — и камера отобразит на заднике рисунок этого отчаянного партерного танца. А в финале в легкомысленной короткой тюлевой юбке она пронесется по залу, топоча сапатеадо босыми пятками и зазывно тряся попой — веселая, но едкая пародия на привычный женский удел. Впрочем, уже не столь очевидный — в 2017 году, задолго до всемирного разгула #metoo, «Сошедшая с небес» была признана лучшим спектаклем года: столь убедительным оказался этот манифест феминизма.

В театре «Русская песня» на XVIII Международном фестивале фламенко «?Viva Espana!», проходящем при поддержке посольства Испании, титулованные испанские танцовщики Рубен Ольмо и Росио Молина выступили со своими авторскими спектаклями. Рассказывает Татьяна Кузнецова. Два 80-минутных спектакля — «Часы с тобой» Рубена Ольмо и «Сошедшая с небес» Росио Молины — продемонстрировали со всей очевидностью, что богатство испанских танцев отнюдь не исчерпывается фламенко, самой знаменитой их ипостасью. Да и само фламенко старается идти в ногу с современностью, мечтая выбраться из резервации «танца для туристов». Оба гастролера танцуют фламенко с младенчества, оба тем не менее получили классическое танцевальное образование, оба весьма успешно отстаивают авторский стиль национального танца. При этом, несмотря на смешную разницу в возрасте (Рубену — 39 лет, Росио — 35), оба принадлежат к разным поколениям. Спектакль Рубена Ольмо «Часы с тобой» — это, по сути, дивертисмент, предназначенный для услаждения слуха и глаз. На складчатом полукруглом заднике-занавесе проецируются картины звездного неба, плывущей луны, обнаженных мужских торсов, переплетающихся рук. В составе музыкантов доминирует пианист, придающий любому танцу томную салонность. Сам Рубен Ольмо — стройный, длинноногий, с горячечным взором подвижника и чувственными руками — танцует навзрыд, будто готов пасть замертво. Публику он завоевывает по старинке, заканчивая кульминационные пассажи четкой концовкой лицом в зал. Диковинные танцы — вроде барочной «Sonatos del Padre Soler», в которой французские мелкие ронды, антраша и даже арабески уживаются с дробями сапатеадо, или фарукки, исполненной под вопли галисийской волынки,— придают «Часам» разнообразие. А блестки и буйная бахрома расшитых курток — типично эстрадную броскость. Однако традиционная маскулинность не к лицу Рубену Ольмо; артист, пользуясь почти женской пластичностью своего тела, жаждет расширить не только ассортимент танцев, но и гендерные рамки. Танцовщик раним, грациозен и, даже изображая быка в дуэте с партнером Эдуардо Леалем, нежно приникает к «тореадору», окутывая его мулетой, как семейным одеялом. Апофеозом вторжения на женскую территорию оказывается финал, в котором Рубен Ольмо мелко, как «умирающий лебедь», перебирая ногами на полупальцах, мастерски играет исполинским платком с кистами, обвивая им тело, в то время как освободившиеся руки выпевают патетическую «лебединую песнь» пор-де-бра. «Сошедшая с небес» Росио Молины — антипод сентиментальной исповеди Ольмо. Это мощный, динамичный даже в медленных частях, решительный спектакль, в котором его автор, танцовщица и хореограф, демонстрирует восхитительное пренебрежение к условностям жанра и привычкам публики. С первой же сцены, когда Росио Молина, облаченная в белое традиционное платье с длинным хвостом, ползет в нем по сцене в полной тишине, а потом восстает из белоснежной пены оборок, нагая, как Афродита, становится ясно, что эта женщина с мужским характером своих позиций не сдаст. Крупноголовая, невысокая, крепко сбитая, с мускулистыми ногами и широкими плечами, она словно создана для боев без правил. Одевается прямо на сцене — в спортивный топ, лосины, наколенники, какую-то садомазохистскую сбрую и в этом тренажерном прикиде отбивает феерическую дробь, доказывая, что дело не в тряпках, а в мастерстве. Упивается нижепоясными шутками: прикрепив к причинному месту пакетик чипсов, по ходу танца то и дело залезает в него рукой, закусывая жареной картошкой. Вставляет между ног толстую палку и заставляет этот «пенис» возбужденно подниматься одновременно с крещендо сапатеадо. Четверо бородатых музыкантов выглядят вялыми мальчиками на побегушках рядом с этим ядерным зарядом энергии и воли, не знающим ни усталости, ни сомнений, ни слабости, ни рефлексии. Платья Росио Молина все-таки еще наденет. В одном, пропитанном какой-то нефтяной блестящей дрянью, проползет-прокатится по сцене, чертя телом пятнисто-рваную картину в стиле Ива Кляйна — и камера отобразит на заднике рисунок этого отчаянного партерного танца. А в финале в легкомысленной короткой тюлевой юбке она пронесется по залу, топоча сапатеадо босыми пятками и зазывно тряся попой — веселая, но едкая пародия на привычный женский удел. Впрочем, уже не столь очевидный — в 2017 году, задолго до всемирного разгула