Черное зеркало - «Новости Музыки»
Как Джеймс Грэм Баллард изменил жизнь и мировоззрение нескольких поколений музыкантов.
Британский писатель новой волны Джеймс Грэм Баллард получил известность в начале 1960-х, когда была опубликована серия из его четырех научно-фантастических новелл: "Ветер из ниоткуда", "Затонувший мир", "Засуха" и "Хрустальный мир". В последующие 30 лет Баллард создал целое направление в литературе и публицистике, оказав влияние на массу деятелей культуры – от литераторов и драматургов до рок-музыкантов. В творчестве последних он, начиная с конца 60-х, играл роль, которую сложно переоценить. Что, конечно, порядочная ирония судьбы, так как сам Баллард относился к современной ему легкой музыке едва ли не презрительно, совершенно не понимал ее и в расчет никогда не брал.
Бетонная пустошь
1970-е годы для Англии были тяжелым временем: из-за резких перемен в международной торговле больше половины фабрик и доков в одном только Лондоне были вынуждены закрыться. Их помещения пустовали и постепенно приходили в негодность, существенно изменяя облик города. В промышленных столицах - Бирмингеме, Манчестере и Шеффилде - дела обстояли еще хуже. Последствия этой катастрофы заметны до сих пор: часть этих полуразвалившихся строений существует в том же виде и сегодня: обнесенные заборами с грозными предупреждениями о том, что эти здания якобы охраняются соответствующими компаниями и находятся под видеонаблюдением, они продолжают медленно разрушаться и доживать свои дни самым маргинальным образом – становясь пристанищем преступников, нелегальных эмигрантов, сквоттеров и субкультурных сообществ. Закрытие предприятий в 70-х было массовым: целые кварталы пустели вследствие кризиса и превращались в зоны, как будто оказавшиеся вне чьей-либо юрисдикции. Население, страдавшее из-за безработицы и понижения зарплат, в поисках более безопасных и дешевых районов для жилья перемещалось с места на место, оставляя за собой пустые дома. Прибавьте ко всему этому участившиеся атаки ирландской республиканской армии, отчаянные забастовки на предприятиях и возросшую в геометрической прогрессии преступность. Ощущение близившейся - а то и наступившей - катастрофы было почти осязаемым.
Английские музыканты, чей пик деятельности пришелся на 70-е и 80-е годы, вышли именно из этой реальности. То время многими описывалось словом “ballardian”, сперва ставшим термином, а потом и клише. Оно отсылало к постапокалиптическим произведениям Балларда, вроде "Затонувшего мира" или "Высотки", в которых действие происходило в опустевших и неустанно разрушающихся городах. Неприкаянные герои баллардовской вселенной бродили по развалинам цивилизации в довольно тщетных попытках найти себя и находили ответы лишь в действиях, которые неминуемо вели их к гибели. Психологические тонкости и анализ коллективного бессознательного (прямо по Юнгу) Баллард тесно связывал с архитектурой пейзажа, проводя между ними очевидную параллель. Так что в сознании читающих англичан произведения Балларда четко описывали существующую реальность заброшенных фабрик и целых городских районов, а кроме того, предрекали еще более безрадостное будущее.
Зона отчуждения
Одними из музыкантов, испытавших на себе кризис 70-х, были Joy Division, оба альбома которых несут очень заметный отпечаток этой самой баллардовской атмосферы. Хотя считается, что пластинка "Unknown Pleasures" (1979) скорее вдохновлена творчеством Берроуза, большим поклонником которого был Иен Кертис, песни "Shadowplay" и "Interzone" описывают вселенную, очень характерную именно для Балларда. В них главный герой теряется в большом индустриальном городе, где все дома одинаковы, на всем лежит печать запустения, а люди и человеческие отношения остались в далеком прошлом. В "Closer" (1980) отсылки к Балларду становятся уже совсем очевидными: открывающий трек альбома заимствует название у одного из наиболее скандальных романов писателя "Atrocity Exhibition" ("Выставка жестокости"), чья публикация неоднократно отменялась, а тираж конфисковался – как в США, так и в куда более толерантной Англии.
Экспериментальный роман (или, как полагают некоторые, сборник связанных между собой по смыслу рассказов) создан по берроузовскому методу нарезок (Берроуз даже написал предисловие к книге): каждый рассказ не связан на прямую с другим и разбит на короткие главки, редко выстраивающиеся в какую-либо повествовательную последовательность. В книге нет хронологического начала или конца, главный герой, хотя и узнаваем, постоянно меняет свое имя, вид занятий и взгляды на жизнь, а читать можно начинать с любого места. По содержанию роман можно назвать сборником сатирических памфлетов: в то время, как масс-медийное пространство образует своеобразный параллельный мир, который вторгается в сознание человека помимо его воли и расщепляет его; главный герой, психиатр, оказавшись под воздействием этой враждебной среды, сходит с ума и предается всеобщему психозу. Он развязывает 3-ю Мировую, происходящую исключительно в его воображении, при этом прокручивая в голове и на самом деле инсценируя события, которые постоянно муссируются в прессе: смерть Мэрилин Монро, Космическую гонку США и СССР, убийство президента Кеннеди. Что происходит на самом деле, а что – плод воспаленной фантазии главного героя – понять невозможно. Зато перед читателем возникает паноптикум персонажей и событий, рисующий общую истерию и безумие современности.
Намекая на вселенную масс-медиа и новейших технологий, а также ту атмосферу отстранения, которую они производят, трек "Atrocity Exhibition" Joy Division наполнен индустриальными шумами (дело рук продюсера Мартина Ханнета, безумца, в каком-то смысле, очень баллардовского типажа), создающими постоянный раздражающий нойз. Припев-приглашение к посещению своеобразного цирка уродов "This is the way – step inside" – одновременно приглашение к прослушиванию всего альбома, который представляет, как на выставке, разные случаи сумасшествия в современном мире. Справедливости ради стоит отметить, что для Кертиса, скорее всего, была наиболее интересна эмоциональная реакция на книги – атмосфера запустения, пост-индустриального кризиса, общей неприкаянности и безнадежности, а никак не литературные достоинства романов Балларда или заложенная в них социальная критика. В своих интервью он прямо говорил, что работы писателя любил, книгами его вдохновлялся и название "Atrocity Exhibition" действительно заимствовал - однако саму книгу на тот момент еще не читал.
Иным было влияние Балларда на Дэвида Боуи, который, напротив, никогда не ставил писателя в ряд своих любимых литераторов. Что забавно, если учитывать, насколько перекликаются мотивы песен Боуи конца 60-х-первой половины 70-х с точкой зрения Балларда на жанр спекулятивного фикшна. Последний неоднократно утверждал, что научная фантастика – это единственный адекватный и понятный жанр для разговора о современности и актуальных проблемах нашего времени. Писатель постепенно трансформировал свою научную фантастику в теоретическую литературу, и этим раз и навсегда заставил убрать свои произведения с полок книжных магазинов, маркированных словами "сай-фай". Боуи шел по тому же пути: целый ряд его песен рассказывает полноценные истории с довольно запутанным сюжетом и описанием апокалиптического или пост-апокалиптического будущего: "Five Years", "Drive-In Saturday" – и многие другие. "Diamond Dogs" (1974) же, в котором рассказывается о том, как в будущем люди живут в небоскребах, и чем выше – тем лучше условия их жизни, а внизу, у подножия, орудует банда преступников "Алмазные псы", кажется, вообще предвосхитил "High Rise" (1975) Балларда, сюжет которого на удивление похож: в офисном районе Лондона Кэнэри Уорф стоят небоскребы, где размещаются квартиры работников корпорации, в соответствии с классовой принадлежностью - чем выше этаж, тем выше статус жильца - а потом случается кровавая революция и наступает анархия.
Считается, что треком Боуи, уж точно испытавшим влияние Балларда, был "Always Crashing in The Same Car", в котором жизнь метафорически представлена как череда автомобильных аварий, отсылающих, таким образом, к самому известному роману писателя - "Автокатастрофе" (1973) и последовавшему за ним рассказу "Бетонный остров" (1974).
Запретные удовольствия
"Автокатастрофа" стала одним из самых больших откровений для читателей вообще и для музыкальной среды в частности. Имя Бэлларда оказалось в первую очередь связано именно с этой книгой, наполненной девиантной сексуальностью. Рассуждения о взаимодействии механизма и человеческого тела, об автомобильной катастрофе как катарсисе, об эстетизированном насилии и нездоровом внимании к личной жизни знаменитостей, в частности, к их гибели, стали "баллардовскими" темами, которые нашли отражение в произведениях многих музыкантов, начиная с 60-х годов.
Уроженец Лондона Дэниел Миллер под именем The Normal записал песню "Warm Leatherette" (1978) – краеугольный камень минимал-электро. За три с половиной минуты музыкант бесстрастным голосом рассказывает об автокатастрофе, неожиданно пронизанной сексуальным напряжением. Известно, что Миллер хотел написать сценарий, основанный на книге, но на каком-то этапе оставил эту затею и ограничился лишь песней, вкратце передающей сюжет.
Лидер Tubeway Army Гэри Ньюман выпустил треки "Cars" (1979) и "Down in The Park" (1981). Первый описывает современного человека, который большую часть жизни проводит в машине, во втором действие происходит в атмосфере всеобщего запустения, а протагонист оказывается в западне после аварии (вспомним заодно и "Бетонный остров" с тщетными попытками раненого рассказчика Роберта Мэйтлэнда выбраться на шоссе, по которому мчатся слепые автомобили на такой скорости, что не успевают заметить голосующего пешехода).
Окей, гугл
Девяностые тоже не обошлись без Балларда, пусть и основательно растворенного в наступившей реальности. В 1995 Blur выпустили альбом "The Great Escape" с песней "He Thought of Cars", раскрывающей тему одиночества в современном мире автомобилей и аэропортов. Пока в Лондоне происходит небольшой транспортный апокалипсис ("There's panic at London Heathrow / Everybody wants to go up into the blue / But there's a ten year queue"), герой понимает, что бежать некуда. Современный мегаполис у Деймона Олбарна предстает в виде сплошного потока машин ("The motorways will all merge soon") - и разъединенных ими людей.
Свои пять копеек в развитие темы внесли Radiohead. Том Йорк многократно признавался в любви к произведениям Балларда, и в трек "AirBag" с альбома "OK Computer" (1997) совершенно четко вложил прямую отсылку к творчеству писателя. В песне описывается автокатастофа, в ходе которой герой остается жив благодаря подушке безопасности. Его ощущения переданы, точно в замедленной съемке - прием, который не раз использовал Баллард в своих описаниях в "Автокатастрофе". Кроме того, песня начинается с упоминания третьей мировой войны – еще один баллардовский мотив, возникающий каждый раз, когда герой произведений писателя теряет контроль над ситуацией и оказывается на пороге гибели.
К двухтысячным баллардовское антиутопическое будущее окончательно перемешалось с настоящим, а названия его произведений вросли в современный язык. В 2001 году Мадонна отправилась в тур под названием "Drowned World" в поддержку сразу двух своих альбомов – "Ray of Light" (1998) и "Music" (2000). "Затонувший мир" в одноименной ее песне не цитировался никак, но темы дегуманизации общества и его одержимости личной жизнью знаменитостей всплыла в скандальном клипе на "Drowned World / Substitute for Love", где певицу окружали журналисты, фотографы, навязчивые поклонники и бизнес-партнеры. Намек на обстоятельства гибели принцессы Дианы, загнанной преследовавшими ее папарацци, был настолько явным, что публика возмутилась.
Под огонь критики попал и сам Баллард: вскоре после автокатастрофы 1997-го года ходило много разговоров о том, насколько смерть принцессы была "ballardian". Нездоровый интерес героев "Автокатастрофы" к смертям знаменитостей, мечта одного из них погибнуть вместе с Элизабет Тэйлор в искорёженном автомобиле, эстетизация такой смерти, масс-медийный психоз, лежащий в основе желания проникнуть в жизнь (в данном случае - в машину) звезды снаружи – всё это, казалось, трагическим образом ожило и воплотилось в действительности. Баллард, чьи романы больше напоминают пророческие кошмарные сны о будущем, словно предсказал реальные события.
Этот случай ярко иллюстрирует, насколько литературные работы Балларда проникли в массовое сознание и отпечатались в нем. Однако даже из уже приведенных выше примеров очевидно, что влияние писателя на музыку очень специфично. Можно сколько угодно говорить про целое направление индастриала, якобы зародившееся из одного только его литературного наследия, а самого его называть отцом пост-панка и даже вдохновителем первых опытов с синтезаторами в "легкой" музыке – и это отчасти даже будет правдой. Однако стоит помнить, что такой материал, как литература, может влиять на музыку лишь опосредованно. Поэтому главное, за что, безусловно, ответственны романы Балларда с точки зрения их воздействия на современных ему музыкантов – это не само звучание, а особая атмосфера, новая философия восприятия мира, идеи и концепты, отраженные в лирике и эстетике этих музыкальных произведений.
Баллардиана
Throbbing Gristle инкорпорировали писателя в свою практику настолько глубоко и при этом незаметно, что сложно вычленить какую-либо конкретную параллель их работ с его литературой – скорее всё их творчество оказалось замешано на идеях Балларда. Интересовавшие его темы оказались тонко вплетены во всё, чем занималась группа: изучение тела, его метаморфоз и повреждений, девиантная сексуальность, исследования медицинских последствий облучения радиацией и дел о серийных убийцах – все это было отражено не только в отдельных композициях и целых альбомах, но и общей эстетике Throbbing Gristle, в их печатной продукции (группа одно время выпускала периодику), в их живых выступлениях, интервью, публичных заявлениях и в общем имидже в прессе.
Эстетика скандальных романов Балларда, прежде всего "Автокатастрофы" (один из отзывов на которую утверждал, что "автору не поможет даже психиатр"), пустила корни не только в подполье эзотериков и маргиналов, но и в массовой культуре. Та же Мадонна была одной из первых, кто решил адаптировать сексуальность сочетания природного и механического для широкой аудитории. Помните бессмысленно жестокое и запрещенное в нескольких странах к показу видео на "What It Feels Like For a Girl"? Певица в синем обтягивающем комбинезоне забирает пожилую даму из дома престарелых и довольно беспричинно творит разбой, разъезжая на классной тачке, пока не разбивает ее вдребезги об столб в явно летальной автокатастрофе.
Обратите внимание на то, как Мадонна последовательно накладывает на себя бандажи, надевает под синий комбинезон корсеты, крепления для повреждённого колена, налокотники и прочие искусственные приспособления, призванные поддержать поврежденное тело. Несмотря на метафору физической травмы, в ее облике, захваченном этими механизмами, появляется что-то чрезвычайно сексуальное и притягательное.
Хотя "Автокатастофа" осталась тем романом, с которым имя Балларда ассоциируется в первую очередь, были и те, кто вдохновлялся его менее известными работами. Музыкантов, черпавших вдохновение в мрачных видениях писателя, можно перечислять бесконечно: лирика Suede, The Human League, Sisters of Mercy, Hawkwind пестрит цитатами из самых разных его произведений.
Звуковая пыль
Интересно, что несмотря на открытую нелюбовь писателя к современной поп-музыке и его отрицание своего влияния на нее (а стало быть, и какой-либо ответственности), у него, тем не менее, есть несколько произведений, касающихся непосредственно окружающих звуков и даже самой музыки. Самая известная из этих работ – рассказ "The Sound-Sweep" ("Уборка звука"). Он рисует фантастическую реальность, в которой шумов мегаполиса стало так много, что они в буквальном смысле начали оседать на всевозможных физических поверхностях и, как пыль, требовать постоянной уборки. Этой чисткой занимается немой Мэнгон, который собирает лишние шумы с помощью специального приспособления. Вскоре молодой человек знакомится с бывшей оперной певицей Джокондой. Её карьера закончилась после изобретения "ультра-музыки" – искусственно воссоздаваемых компьютером звуков, в том числе, недоступных человеческому уху, которые позволяют людям испытывать сильные эмоции при прослушивании соответствующих произведений, но при этом не производят того "шума", который всегда сопровождает обычную музыку. Лидер The Buggles Тревор Хорн заявлял, что его хит "Video Killed the Radio Star" (1981), повествующий о замене одной технической эры другой, был навеян именно этим рассказом. В песне снова поднимается так сильно занимавшая Балларда тема влияния масс-медиа на простых обывателей, которые, в ходе технической революции, враз сменили свои предпочтения с радио на телевизор, не оставив тем самым первому ни малейшего шанса.
Те же идеи о звуках интересуют и современного продюсера Kode9: в интервью об альбоме “Memories of the Future” (само название слегка напоминает о бэллардовском рассказе “Memories of the Near Future”) Kode9 говорил о вокале Spaceape, что, включив его в запись, он хотел поднять вопрос о наметившейся тенденции движения дабстепа к чисто инструментальной, бесцветной, технической эстетике, которая делает этот жанр чересчур легковесным. Сравните это рассуждение с высказыванием Мэнгона из “Sound-Sweep” о том, что "ультра-музыка" прекрасна с эмоциональной точки зрения, но неспособна передавать идеи, а потому начисто лишена содержания. Сходство в данном случае налицо.
Стив Гудмен, он же Kode9, также упоминал общую липкую атмосферу джунглей из "Затонувшего мира" и ожидание "будущего в настоящем" – то настроение, которым был буквально пропитан этот роман. В книге описывается будущее, в котором бóльшая часть суши оказалась затоплена океаном из-за неназванной катастрофы. В таких антисанитарных условиях небольшой исследовательский отряд готовится навсегда покинуть участок своих работ – погребенный под толщей воды восточный Лондон, и отплыть на небольшую жилую территорию, все еще нетронутую водой. Из-за потопа на Земле происходит стремительное глобальное потепление и возвращается климат времен, предшествовавших появлению человека. Человеческое бессознательное начинает играть с героями странные шутки, вынуждая их выуживать из глубин коллективной памяти воспоминания о первых днях человеческой цивилизации и заставляя совершать непонятные и губительные поступки, к которым эволюционировавшее тысячелетия назад современное тело совершенно не подготовлено. Эта странная связь прошлого, настоящего и будущего образует своеобразную временную петлю, из которой не представляется возможным выбраться. Именно такую атмосферу бережно воссоздает в альбоме "Memories of the Future" Kode9.
Поиграть с баллардовским чувством времени оказались не против англичане Klaxons, назвавшие свой дебютный альбом 2007 года в честь сборника рассказов "Мифы близкого будущего". По их замыслу, каждая песня соответствовала определенной истории, и все вместе они формировали представление группы о мировом будущем. Нельзя сказать, чтобы Klaxons сильно развили тему, но "Myths of the Near Future" принес им престижную Mercury Prize.
Зато определенного уровня понимания творчества Балларда достиг Ричи Эдвардс из Manic Street Preachers – их трек "Mausoleum" (1994) наполнен неисчерпаемой злостью и ненавистью, похоже, обращенными к самой человеческой расе. За истерическим куплетом, описывающим современный мир, с отчаянным припевом "Obliterate your meaning" следует кусок аудио-записи, вырезанной из интервью Балларда. Там писатель объясняет, какие мотивы на самом деле побудили его написать знаменитую "Автокатастофу": "Я хотел окунуть человечество в его собственную рвоту, я хотел заставить его посмотреть на себя в зеркало", – говорит автор контрастно спокойным и даже каким-то безразличным по сравнению с общим тоном всей композиции голосом. Пожалуй, эту фразу следует относить не к одной только "Автокатастрофе", но ко всему литературному творчеству Балларда, с его бесстрашно-безнадежным взглядом в будущее, холодной ненавистью к человеческим эволюциям с идеями Маршала Маклюэна во главе, и индустриальными реалиями современности. Начиная с 60-х со всеми их техническими изобретениями и футуристическими мечтами жизнь и правда начала напоминать баллардовскую антиутопию – и, как ни парадоксально, с каждым годом напоминала ее всё больше. Если что-то и смогло отразить эту почти незримую, но окончательную и необратимую метаморфозу, то это "легкая" музыка времени: как пел Дэвид Боуи, "All the nightmares came today, and it looks as though they’re here to stay".
