"В России Record Store Day - это день, когда кто-то приходит в магазин за пластинкой" - «Новости Музыки»

День музыкального магазина в России: как причаститься к ежегодному филофоническому пиршеству.

В преддверии Дня музыкального магазина Юрий Павлов (allmusic.ru) рассуждает о ренессансе винила и оценивает перспективы RSD в России.

Об ассортименте

Несмотря на то, что списки совершенно разноплановые и пестрые, я в них заметил одну удивительную общность: они практически на сто процентов отражают диапазон независимой музыки. То есть в стилевом смысле здесь есть абсолютно все, 360 градусов. Бит-музыка, традиционный хард-рок, протопанк, панк первой волны, пост-панк, металл, кантри, традиционный кельтский фолк, нойзовые коллективы типа Xiu Xiu. Здесь же Violent Femmes, Сид Вишес (Sid Vicious), Джонни Тандерс (Johnny Thunders), чего только нет. А нет только одного - коммерческого мейджорского продукта, этих яппи современной музыкальной культуры. Пару лет назад группа The Flaming Lips в День музыкального магазина продала чуть ли не 4000 экземпляров альбома на виниле. Я считаю, что для инди-лейбла, который это произвел, это супер. Вот только мейджору это неинтересно.

Об интересе к Record Store Day

Год от года интерес увеличивается. Для мировой музыкальной культуры это такой хэппенинг, это то, что делается для души. Это оффлайновые, независимые, в первую очередь виниловые магазины, покупатели, которым важно обонять и осязать пластинку, взять ее в руки. С закрытыми глазами на ощупь, понять, что это - европейский релиз или старый американский релиз 60-х годов. В RSD это возвращается.
Я был в прошлом году в Лос-Анджелесе в магазине независимой сети Amoeba Music. Огромный ангар, размером, наверное, с футбольное поле, 70% занято винилом. Из этих 70% большая часть - старый винил и меньшая часть - переиздания. И что интересно, какая-то девочка - совершенно современного вида, с айфоном - вытаскивает, счастливая, из кучи пластинку Билли Джоэла. Или молодые афро-американские интеллектуалы ковыряются, вытаскивают Телониуса Монка и идут, довольные, на кассу. Это то, чего у нас практически нет, и это то, о чем этот RSD.

О месте винила в современной фонотеке

Людей, которые слушают музыку на старых форматах - их множество. Для меня старая старая музыка - все равно что старый деревянный дом, со скрипучими половицами - ты идешь, а они скрипят. И этот "песок" между композициями на виниловой пластинке - мне это приятно, мне это в кайф. А современные цифровые носители - они как безликий пентхаус с белой стерильной мебелью, с огромными окнами. Как на страницах журнала, но не про жизнь, не для людей. Я не претендую на объективность, но вот такая у меня ассоциация.

О 7-дюймовках и 12-дюймовках

Исторически ни семерок, ни 12-дюймовок у нас не было, их сюда не возили по совершенно объективным причинам. Например, семерки с большой дыркой посередине предназначались для музыкальных автоматов, а их у нас не было. Потом те, кто вез сюда какой-то диск - контрабандисты, моряки, дипломаты - они за свои деньги хотели диск так диск, чтобы он играл 45 минут. Поэтому про семерки мы в те годы узнавали только из всяких музыкальных энциклопедий, которые сюда попадали. Кстати, иногда семидюймовки продавались в магазине "Мелодия", потому что социалистические страны выпускали очень много семерок. Один раз я пришел в "Мелодию" на Калининском и нашел там ГДРовскую команду Klaus Renft Combo, которая потом, при позднем социализме сделалась совершенно диссидентской - их запретили и за ними гонялось Штази. Так вот, в середине 70-х я прихожу и вижу десяток разных синглов этой команды. Думаю, что это за маленькие пластиночки такие, я их никогда не видел - а на них волосатые мужики какие-то прожектора, гитары. Ничего себе! При этом стоили они 1 рубль, а полноценный альбом стран народной демократии стоил три. Поэтому надо было десять раз подумать - то ли заплатить трешку за полный альбом, то ли рубль за две песни.

О связи между RSD и возвращением винила

RSD - не причина популярности винила, но это индикатор интереса, это лакмусовая бумажка, которая показывает, что интерес возрос. Отчасти она привлекает новых фэнов. Ведь что важно - чтобы эта культура не умирала, поэтому нужны новые волонтеры. Они видят, что винил может быть произведением искусства, то, что виниловая обложка - это зачастую такая штука, перед которой испытываешь совершенно светлые эстетические переживания, а не просто коробка, где лежит кусок пластмассы. Поэтому я вижу - не здесь, но в Америке или в Европе - что эти волонтеры подпитываются. Магазины, которые торгуют винилом, никогда не пустуют, там много народу и там, к счастью, много молодежи. Я очень надеюсь, что это придет и сюда, потому что общемировые культурные тенденции сюда доходят рано или поздно. И когда молодежь поймет, что это модно, возможно, она придет к этому. Но для этого нужно, чтобы кто-то показал ей пример.

О массовой и не массовой музыке

Record Store Day - это еще и прививка против массового коммерческого продукта. Судите сами, мэйджорский продукт, на который делаются ставки, скорее всего, попадет в радиоротацию. И вот, если всё получается, эту песню уже распевают "на районе". И эти несчастные жертвы с заткнутыми наушниками ушами - уже крошечные винтики обезличенной толпы, нашей теле- и радио-аудитории, которые менее всего расположены думать и анализировать.
И, напротив, малотиражные релизы RSD несут послание для каждого думающего слушателя. Возникает очень интимная связка между артистом и вами. Вот пример - концептуальные альбомы певицы Уте Лемпер (Ute Lemper). Вы погружаетесь в историю Германии после первой мировой войны: Веймарская Республика, затем Коминтерн и Тельман, затем Ницше и Übermensch, затем страдания немецких солдат на фронте и, наконец, крушение империи. И это не сухой энциклопедический пересказ. Вы чувствуете и остро переживаете этот океан эмоций. И после этого опыта вы уже никогда не пойдете строем.

О Дне музыкального магазина в России

Когда человек покупает виниловую пластинку, а то и две или три - это и есть Record Store Day по-российски. Я считаю себя человеком достаточно космополитичным, и мне просто в кайф, что винил в принципе возрождается. Потом, когда-нибудь сменится у нас генерация, и мы до этого дойдем.

День музыкального магазина в России: как причаститься к ежегодному филофоническому пиршеству. В преддверии Дня музыкального магазина Юрий Павлов (allmusic.ru) рассуждает о ренессансе винила и оценивает перспективы RSD в России. Об ассортименте Несмотря на то, что списки совершенно разноплановые и пестрые, я в них заметил одну удивительную общность: они практически на сто процентов отражают диапазон независимой музыки. То есть в стилевом смысле здесь есть абсолютно все, 360 градусов. Бит-музыка, традиционный хард-рок, протопанк, панк первой волны, пост-панк, металл, кантри, традиционный кельтский фолк, нойзовые коллективы типа Xiu Xiu. Здесь же Violent Femmes, Сид Вишес (Sid Vicious), Джонни Тандерс (Johnny Thunders), чего только нет. А нет только одного - коммерческого мейджорского продукта, этих яппи современной музыкальной культуры. Пару лет назад группа The Flaming Lips в День музыкального магазина продала чуть ли не 4000 экземпляров альбома на виниле. Я считаю, что для инди-лейбла, который это произвел, это супер. Вот только мейджору это неинтересно. Об интересе к Record Store Day Год от года интерес увеличивается. Для мировой музыкальной культуры это такой хэппенинг, это то, что делается для души. Это оффлайновые, независимые, в первую очередь виниловые магазины, покупатели, которым важно обонять и осязать пластинку, взять ее в руки. С закрытыми глазами на ощупь, понять, что это - европейский релиз или старый американский релиз 60-х годов. В RSD это возвращается. Я был в прошлом году в Лос-Анджелесе в магазине независимой сети Amoeba Music. Огромный ангар, размером, наверное, с футбольное поле, 70% занято винилом. Из этих 70% большая часть - старый винил и меньшая часть - переиздания. И что интересно, какая-то девочка - совершенно современного вида, с айфоном - вытаскивает, счастливая, из кучи пластинку Билли Джоэла. Или молодые афро-американские интеллектуалы ковыряются, вытаскивают Телониуса Монка и идут, довольные, на кассу. Это то, чего у нас практически нет, и это то, о чем этот RSD. О месте винила в современной фонотеке Людей, которые слушают музыку на старых форматах - их множество. Для меня старая старая музыка - все равно что старый деревянный дом, со скрипучими половицами - ты идешь, а они скрипят. И этот "песок" между композициями на виниловой пластинке - мне это приятно, мне это в кайф. А современные цифровые носители - они как безликий пентхаус с белой стерильной мебелью, с огромными окнами. Как на страницах журнала, но не про жизнь, не для людей. Я не претендую на объективность, но вот такая у меня ассоциация. О 7-дюймовках и 12-дюймовках Исторически ни семерок, ни 12-дюймовок у нас не было, их сюда не возили по совершенно объективным причинам. Например, семерки с большой дыркой посередине предназначались для музыкальных автоматов, а их у нас не было. Потом те, кто вез сюда какой-то диск - контрабандисты, моряки, дипломаты - они за свои деньги хотели диск так диск, чтобы он играл 45 минут. Поэтому про семерки мы в те годы узнавали только из всяких музыкальных энциклопедий, которые сюда попадали. Кстати, иногда семидюймовки продавались в магазине "Мелодия", потому что социалистические страны выпускали очень много семерок. Один раз я пришел в "Мелодию" на Калининском и нашел там ГДРовскую команду Klaus Renft Combo, которая потом, при позднем социализме сделалась совершенно диссидентской - их запретили и за ними гонялось Штази. Так вот, в середине 70-х я прихожу и вижу десяток разных синглов этой команды. Думаю, что это за маленькие пластиночки такие, я их никогда не видел - а на них волосатые мужики какие-то прожектора, гитары. Ничего себе! При этом стоили они 1 рубль, а полноценный альбом стран народной демократии стоил три. Поэтому надо было десять раз подумать - то ли заплатить трешку за полный альбом, то ли рубль за две песни. О связи между RSD и возвращением винила RSD - не причина популярности винила, но это индикатор интереса, это лакмусовая бумажка, которая показывает, что интерес возрос. Отчасти она привлекает новых фэнов. Ведь что важно - чтобы эта культура не умирала, поэтому нужны новые волонтеры. Они видят, что винил может быть произведением искусства, то, что виниловая обложка - это зачастую такая штука, перед которой испытываешь совершенно светлые эстетические переживания, а не просто коробка, где лежит кусок пластмассы. Поэтому я вижу - не здесь, но в Америке или в Европе - что эти волонтеры подпитываются. Магазины, которые торгуют винилом, никогда не пустуют, там много народу и там, к счастью, много молодежи. Я очень надеюсь, что это придет и сюда, потому что общемировые культурные тенденции сюда доходят рано или поздно. И когда молодежь поймет, что это модно, возможно, она придет к этому. Но для этого нужно, чтобы кто-то показал ей пример. О массовой и не массовой музыке Record Store Day - это еще и прививка против массового коммерческого продукта. Судите сами, мэйджорский продукт, на который делаются ставки, скорее всего, попадет в радиоротацию. И вот, если всё получается, эту песню уже распевают "на районе". И эти несчастные жертвы с заткнутыми наушниками ушами - уже крошечные винтики обезличенной толпы, нашей теле- и радио-аудитории, которые менее всего расположены думать и анализировать. И, напротив, малотиражные релизы RSD несут послание для каждого думающего слушателя. Возникает очень интимная связка между артистом и вами. Вот пример - концептуальные альбомы певицы Уте Лемпер (Ute Lemper). Вы погружаетесь в историю Германии после первой мировой войны: Веймарская Республика, затем Коминтерн и Тельман, затем Ницше и Übermensch, затем страдания немецких солдат на фронте и, наконец, крушение империи. И это не сухой энциклопедический пересказ. Вы чувствуете и остро переживаете этот океан эмоций. И после этого опыта вы уже никогда не пойдете строем. О Дне музыкального магазина в России Когда человек покупает виниловую пластинку, а то и две или три - это и есть Record Store Day по-российски. Я считаю себя человеком достаточно космополитичным, и мне просто в кайф, что винил в принципе возрождается. Потом, когда-нибудь сменится у нас генерация, и мы до этого дойдем.