Женское восхождение - «Новости Музыки»
Нелегкий путь женщин в электронной музыке с шестидесятых годов прошлого века до наших дней
8 марта в московском зале ЦДП впервые выступит с концертом Сьюзан Чани (Suzanne Ciani), обладательница пяти номинаций на "Грэмми", первая женщина, написавшая саундтрек к голливудскому фильму, саунд-дизайнер, лектор и просто одна из самых влиятельных персон в современной электронике. Причем играть Сьюзан будет вовсе не нью-эйдж (с которым как правило ассоциируется), а импровизации на модульном синтезаторе в квадро-звуке. По случаю её приезда, а также международного женского дня, мы решили проанализировать вклад женщин в историю электронной музыки, который оказывается куда более весомым, чем кажется на первый взгляд.
Несмотря на то, что соотношение между мужчинами и женщинами в электронике долгое время было мягко говоря не в пользу последних, первый электронный хит в истории создала женщина. Речь о заглавной теме к телесериалу "Доктор Кто", записанной в 1963-м и ставшей одной из самых узнаваемых мелодий в истории телевидения. Автором темы был композитор Рон Грейнер (Ron Grainer), но создатели сериала решили отказаться от оркестра и поручили запись электронной версии звуковой лаборатории BBC Radiophonic Workshop, созданной за несколько лет до этого. Там за дело взялась молодая сотрудница Делия Дербишир (Delia Derbyshire), до этого работавшая ассистентом композитора Лючиано Берио (Luciano Berio). Сыграть мелодию на синтезаторе тогда было просто невозможно – традиционные синтезаторы с клавишами тогда еще просто не изобрели, поэтому для записи каждой отдельной ноты приходилось выставлять осциллятор на нужную частоту, а затем кропотливо клеить плёнки.
До середины шестидесятых синтезаторы в принципе не производились массово, а первые серийные модели вроде ARP 2500 или модульных Moog Synthesizer 1c/2c/3c, стоили целое состояние. Как и компьютеры, их могли себе позволить только исследовательские центры при университетах, консерваториях или радио и ТВ-компаниях. Вплоть до конца десятилетия электроника развивалась в основном в академической среде, и женщины в этом процессе участвовали крайне активно. В Британии вместе с Дербишир трудилась Дафна Орам (Daphne Oram), на счету которой как множество чисто академических работ, так и саунд-дизайн к ранним эпизодам Бондианы (за который она не удостоилась даже упоминания в титрах). В США в этом направлении работала Полина Оливерос (Pauline Oliveros), во Франции – аргентинка Беатрис Ферейра (Beatriz Ferreyra), в Дании – пережившая концлагерь Эльза Мария Паде (Else Marie Pade), соратница Булеза и Штокхаузена. В семидесятые в этом же направлении продолжали исследования француженка Элиан Радик (Éliane Radigue) и американка Лори Шпигель (Laurie Schpiegel).
Несмотря на то, что все эти женщины пользовались в кругу академических композиторов большим авторитетом, их работы долгое время были достоянием очень узкого круга ценителей. "Хитов" в традиционном понимании у них (в отличие от мисс Дербишир) не было, звучала их музыка крайне авангардно (сейчас их сочинения назвали бы экспериментальным эмбиентом, хотя записывались они задолго до того, как Брайан Ино придумал этот термин) и на пластинках издавалась редко. Все они были как бы в тени звезд вроде Пьера Шеффера (Pierre Schaeffer), Мортона Суботника (Morton Subotnik) или Карлхайцна Штокхаузена (Karlheinz Stockhausen). Полноценное признание пришло к ним уже в XXI веке с ростом интереса к авангардной электронике, электроакустике и модульным синтезаторам. К счастью, большая часть из этих гранд-дам дожили до признания в добром здравии. Например, Беатрис Феррейра в свои 81 продолжает активно гастролировать и даже приезжала год назад в Россию.
Возвращаясь к хитам, нельзя не упомянуть Венди Карлос (Wendy Carlos) и вышедший в 1968-м альбом "Switched On Bach", состоящий из синтезаторных интерпретаций произведений Баха. Эта пластинка не просто стала суперхитом (миллион проданных копий, три "Грэмми"), но и сыграла ключевую роль в популяризации синтезатора и интеграции его в поп-музыку. А вот с личностью автора этой пластинки не всё так просто. Карлос родилась мужчиной и альбом выпустила еще под именем Уолтер. Уолтер с детства страдал гендерной дисфорией, в 1968м начал курс гормонотерапии и в 1972-м окончательно сменил пол и имя. Однако на протяжении семидесятых пластинки Венди продолжали выходить под именем Уолтера. То ли дело было в контрактных обязательствах, то ли смена пола была слишком большим шоком для широкой аудитории, и издатели решили подстраховаться.
Но чем активнее электроника проникала в поп-пространство, тем менее заметны в ней становились женщины. Увидеть девушку за клавишами в составе поп-группы было делом обычным (вспомним хотя бы New Order), но вот женщин композиторов или тем более продюсеров в то время было немного.
Первой в голову приходит всё та же Сьюзан Чани. В семидесятые она сделала успешную карьеру в качестве саунд-дизайнера (ей принадлежит озвучка, например, знаменитых рекламных роликов Coca-Cola) и попробовала себя в экспериментальной электронике, но по-настоящему раскрылась как самостоятельный артист именно в 1980-е, долго перед этим добиваясь сольного контракта. Сьюзан стала символом набравшего популярность нью-эйджа – мягкой и успокаивающей электроники, завязанной с одной стороны на медитативной этнике, с другой – на классике. Результатом стали миллионы проданных пластинок и многочисленные премии.
Невероятного успеха в начале 80-х добилась и британка Лори Андерсон (Laurie Anderson). Её дебютный альбом "Big Science" более всего напоминал авангардный арт-поп, но центральное место в аранжировках занимала именно электроника. Казалось бы, рассчитывать на шумный успех с такой музыкой было сложно, но сингл "O Superman", целиком построенный на электронных секвенциях, а также сэмплировании и обработке собственного голоса, сначала оказался в горячей ротации у Джона Пила, а затем – на втором месте британского хит-парада.
Не забудем и Энн Дадли (Ann Dudley), участницу группы Art Of Noise, занимавшую в коллективе одну из ведущих ролей. Энн была соавтором и аранжировщиком всех классических композиций группы, принимая участие не только в творческой, но и в технической части работы, например, программировала знаменитый "музыкальный компьютер" Fairlight CMI. Кстати, сэмпл "hey!", перекочевавший позже в трек The Prodigy "Firestarter" – это тоже голос Энн.
Девяностые, ставшие для электроники (в первую очередь клубной) временем сумасшедшей экспансии, тоже оказались не самым простым периодом для женщин-музыкантов. Чаще всего, они занимали в электронных проектах роль вокалисток (вокала в клубной электронике в принципе было немного, но если уж вокал всё же был, почти наверняка он был женским). С электронщиками активно сотрудничали певицы из смежных жанров, в первую очередь, дрим-попа. Например, голос Элизабет Фрэзер (Elizabeth Fraser), звучит на пластинках FSOL и Massive Attack, а с помощью Тони Хэллидей (Tony Halliday) из Curve записали свои хиты Leftfield, Freaky Chakra, Paul Van Dyk и Recoil.
В это же время электроника (в первую очередь, хаус, джангл и uk garage) породила целое поколение певиц, чья карьера почти полностью состояла из "фичеров". Тут можно вспомнить Элизабет Трой (Elisabeth Troy) (она работала с MJ Cole, T-Power, Soundman, а позже Clean Bandit), а главной звездой этого жанра стала Даян Шарлемань (Diane Charlemagne). Она спела на пластинках Goldie, 4Hero, Joey Negro, Satoshi Tomiie, Eskimos & Egypt, Rhythm Masters и многих других, а также была концертной вокалисткой Моби (Moby).
Ровно так начинала свою карьеру и Элисон Голдфрэпп (Alison Goldfrapp). В качестве приглашенной вокалистки она записывалась с Dreadzone (с ними она даже приезжала в 1994-м в Москву на легендарный фестиваль "Бритроника"), Orbital, Plaid, Tricky, Add N to (X), Howie B, но затем все же сумела запустить собственный проект.
Не так редко можно было встретить девушек-диджеев (на ум приходит звезда питерского техно Лена Попова), но вот женщины-продюсеры (т.е. самостоятельные авторы электронных треков и альбомов) встречались редко. Редко, впрочем, не означает никогда. Тут можно вспомнить, например, Айялу Бентовим (Ayalah Bentovim), более известную как Sister Bliss. На её счету несколько хаус-пластинок, в том числе больших клубных хитов, а также великое множество ремиксов, записанных сольно и в дуэте с Ролло Армстронгом (Rollo Armstrong). Позже Айяла и Ролло основали еще одну суперуспешную электронную группу Fatihless, где Айяла занимает вовсе не "положенный" женщине пост у микрофона, а скорее позицию серого студийного кардинала.
Такие имена, как Андреа Паркер (Andrea Parker), DJ Rap, Neotropic, Kemistry & Storm, Вики Беннет (Vicki Bennett) aka People Like Us наверняка знакомы тем, кто внимательно следил за электронной сценой девяностых. Андреа Паркер издавалась на Mo'Wax у Джеймса Лавеля (James Lavelle) и управляла собственным лейблом Touchin Bass. Kemistry & Storm были видными деятельницами drum & bass сцены и приложили руку к взлету Goldie (в том числе помогли ему с запуском лейбла Metalheadz). DJ Rap прошла путь от джангла до нью-брейкс и также сумела запустить и раскрутить свой собственный лейбл Proper Talent. Риз Мэслен (Riz Maslen) смешивала ломаные ритмы с эмбиентом и была системообразующим артистом лейбла NTone (подразделения Ninja Tune). Вики Беннет считалась королевой темного коллажного звука и издавалась на таких лейблах, как индустриальный гигант Stalplaat и культовый дарк-фолковый World Serpent.
Чуть большего коммерческого успеха добилась немка Маруша (Marusha), которая наряду с Westbam и Dr Motte поднимала в Германии рейв-сцену, была не только звездным ди-джеем, но и популяризировала электронику в радиоэфире, а в качестве музыканта выпустила несколько рейв-хитов, выстреливших далеко за пределами клубной сцены и попавших в чарты нескольких стран континентальной Европы, включая разумеется родную Германию.
Непростую долю женщин в электронике эпохи рейва осложняло еще и то, что почти за каждой из них усматривали руку гострайтера, скромного мужчины, который не слишком светился и работал "ко-продюсером", занимаясь технической частью, но возможно и был фактическим автором, ну или как минимум соавтором этой музыки. За Андреа Паркер просматривалась тень Дэвида Морли (David Morley), за Риз Маслен – музыканты из Future Sound of London, за Голдфрэпп – Уилл Грегори (Will Gregory). Проблема эта касалась не только женщин (этим вполне официально грешили многие диджеи-суперзвезды вроде Свена Фэта или Саши), но у этой теории существовал один весомый контраргумент. Если всю музыку за них написали гострайтеры (и мы знаем их имена), то что мешало им самим выпускать альбомы такого же качества?
До наступления двухтысячных ни одной женщине в электронике не приходилось рассчитывать, например, на хедлайнерские слоты фестивалей. При всей их популярности и авторитете, никто их них не был звездой первой величины. Однако в новом веке ситуация стала меняться. Во Франции появилась Мисс Киттин (Miss Kittin), которая двигалась по дороге, не так давно проторенной Daft Punk, в Германии – Эллен Аллиен (Ellen Allien). Обе они были суперуспешны сразу в обоих качествах – и как ди-джеи, и как музыканты. У обеих были бизнес-стратегии, старательно подчеркивающие их звездность (работа с крупными лейблами и букинг-агентствами, высокие гонорары и требования по организации). Эллен к тому же имела в активе собственную небольшую бизнес-империю в виде лейбла BPitch Control (почему женщинам всегда так отлично удавалось управлять лейблами – тема для отдельного исследования). Если электронщицы девяностых могли похвастаться тем, что издавались у больших звезд, то Эллен сама издавала этих звезд: Пол Калкбреннер (Paul Kalkbrenner), Apparat, Modeselektor, Бен Клок (Ben Klock), Telefon Tel Aviv и даже Нина Кравиц – все они в разное время выпустили что-то на её лейбле.
"Интеллектуальная" сцена не оставалась в долгу. Warp Records вырастили в своём гнезде Миру Каликс (Mira Calix), которая прошла путь от сотрудницы пресс-службы до важнейшего артиста лейбла. Каликс занималась бескомпромиссно экспериментальной музыкой, активно сотрудничала с академическими музыкантами и в какой-то степени продолжала идеи женщин-электронщиц шестидесятых-семидесятых, целясь при этом в гораздо более широкую аудиторию. Самой яркой фигурой в грузинской электронике, неожиданно засиявшей на мировой музыкальной карте в середине нулевых, тоже была женщина, уроженка Тбилиси Натали Беридзе (Natalie Beridze). На лейбле Planet Mu тоже появилась очень яркая дебютантка Mrs Jynx, обладавшая недюжинным мелодическим даром, в Германии взошла звезда AGF.
Наконец, главным лицом российской электроники в мире тоже стала женщина. Уроженка Иркутска Нина Кравиц начинала как диско ди-джей и пробилась в этом качестве через национальный отсев Red Bull Music Academy. Затем Нина переключилась на техно, стала записывать собственные треки и даже открыла свой лейбл "трип", но главное – стала в буквальном смысле одной из крупнейших звезд мировой клубной сцены. В её графике больше пятидесяти выступлений в год по всему миру (а это сейчас главный показатель успеха), в дискографии – миксы для таких серий как DJ Kicks и Fabric, а также регулярные номинации на премию DJ Awards (по версии Mixmag в 2017-м она и вовсе стала первой).
Женщины в электронике, что называется, входили в моду. Эту тенденцию отлично проиллюстрировала история стремительного взлета проекта Syntheme в конце 2000-х. Блондинка в огромных темных очках, игравшая эйсид, выпустила несколько синглов и успешный альбом на Planet Mu и отыграла серию лайв-шоу на британских электронных фестивалях вроде Bloc Weekend. После чего из тени с ехидной улыбочкой вышел кукловод, британский музыкант Джонатан Тейлор (Jonathan Taylor) aka Global Goon, экс-клиент лейбла Rephlex. По его словам, он уже посылал эти же треки на Planet Mu, подписавшись собственным именем, но ответа не получил. Однако стоило ему прикрыться фейковым женским образом (найти блондинку, готовую в нужный момент нажимать "Play", не составило большого труда), как перед ним внезапно раскрылись все двери.
Как бы то ни было, главной тенденцией 2010-х стала тотальная феминизация, и электронная музыка шла в авангарде этого движения. Крупные фестивали вроде Sonar и всемирная "фабрика талантов в области электроники" академия Red Bull с некоторых пор старательно стараются соблюдать гендерный (а заодно и расовый) баланс, что порой приводит к откровенным перекосам. Порой кажется, что для того, чтобы оказаться на сцене европейского фестиваля, женщине из Африки достаточно иметь soundcloud-аккаунт с парой треков, а глядя на победное шествие по миру артистки-трансгендера Sophie тоже волей-неволей задаешься вопросом, имела бы она такой успех, если бы осталась мужчиной.
При каждом фестивале или музыкальной бизнес-конференции обязательно будет дискуссия о том, почему женщинам достается так мало хедлайнерских слотов и как преодолеть мужскую гегемонию. Но при этом отношение самих артисток к феминизму бывает очень разным. Если победительница многочисленных опросов в номинации "лучший диджей" последних двух лет Black Madonna или афроамериканка Jlin действительно идеально соответствуют образу "феминистской иконы" и вообще вписываются в доминирующий сейчас левый дискурс, то ту же Нину Кравиц феминистки неоднократно обвиняли в попытках "продавать собственную сексуальность". При этом большая часть женщин-музыкантов и вовсе предпочитают по этому вопросу не высказываться и вести себя максимально нейтрально.
Но несмотря на некоторую карикатурность нынешней феминизации электроники и немалое количество конъюнктурщины, всплывшей на модной волне, очевидно, что подавляющее большинство женщин занимают свои позиции по праву. Амкриканка Кейтлин Аурелия Смит (Kaitlyn Aurelia Smith), британки Холли Херднон (Holly Herndon) и Келли Ли Оуэнс (Kelly Lee Owens), итальянка Катерина Барьери (Caterina Barbieri), немка Штеффи (Steffi), француженка Trypheme, украинка Заволока, норвежка Йенню Валь (Jenny Hval), японка Sapphire Slows – все они (и многие другие) составляют сегодня передний край, гордость современной электроники.
