Андрей Зубец о мюзикле «Петя и Фолк. Тайны миров» и русском фольклоре - «Звёзды»

— Андрей, вы лауреат Всероссийского конкурса «Партитура». Что самое сложное в профессии композитора?

— Главная сложность, на мой взгляд, в том, чтобы найти свой голос, свой язык и пронести его сквозь свою музыку, не дать сбить себя с толку многочисленным скоротечным трендам. Быть композитором легко, когда ты делаешь то, чего от тебя ждут. И намного сложнее, когда делаешь то, что должен, и во что искренне веришь.

— Насколько помогают или мешают композиторам современные музыкальные технологии?

— Композиторам они никак не могут помешать – они лишь расширяют палитру возможностей. Они могут помешать слушателю: за красивой обёрткой в виде звуковых эффектов и качественной записи можно не отличить настоящую музыку от суррогата.

— Вы – создатель и руководитель звукооператорского отделения в МССМШ (колледже) им. Гнесиных. Какое место в вашей жизни занимает эта работа?

— Это отделение я создал «с нуля» четыре года назад и само собой уделяю ему много времени. Оно объединяет звукорежиссуру, аранжировку, музыкальные технологии и композицию – и в этом плане является отражением объективных процессов в музыкальном мире, где эти профессии всё больше переплетаются. В подростковом возрасте я мечтал учиться и как композитор, и как звукорежиссёр – к сожалению, тогда ничего подобного в России не было. Теперь мы стараемся это исправить.

— Вы мечтали стать композитором?

— Музыкой я начал заниматься с раннего детства и сочинять музыку тоже, лет в шесть. Но вскоре забросил, как и многие из тех, кто в детстве учился на фортепиано. Специальность отнимала очень много времени, кроме того, думаю, свою роль сыграли и педагоги по композиции, требовавшие чересчур серьёзного подхода, который в восемь лет может и отпугнуть. Какое-то время я мечтал стать звукорежиссёром, потом меня унесло совсем в иную степь, и я хотел связать жизнь с литературой или журналистикой. В итоге же я вернулся к истокам, совместил две детские мечты и сейчас сочиняю и продюсирую свою музыку, то есть создаю звуковую концепцию с использованием средств звукорежиссуры.

— Вы из музыкальной семьи?

— Нет, мои родители работают в институте философии – они научные сотрудники. Музыкантов в моей семье нет, но поскольку в детстве у меня обнаружили абсолютный слух, решили попробовать музыкальную школу.

— Какую музыку предпочитаете слушать вы сами?

— Сейчас редко слушаю музыку, её слишком много вокруг меня и внутри меня, чтобы, например, включать её в машине или за обедом. В разные годы на меня оказывала влияние разная музыка, это была и русская классика, и британский рок, и джаз, и киномузыка. Но Прокофьев для меня всегда был чем-то совершенно магическим: первым компакт-диском, который я держал в руках, был его первый фортепианный концерт, я услышал его в пять лет. И с тех пор мало что для меня изменилось. Из современных музыкантов могу выделить Джейкоба Кольера – это выдающийся джазовый музыкант, много экспериментирующий как в области звука, так и в области современной гармонии.

— До премьеры вашего мюзикла «Петя и Фолк. Тайны миров» осталось чуть больше месяца. Что это спектакль?

— Спектакль основан на музыкально-поэтической сюите «ЖАР», которую мы создали вместе с поэтессой Никой Симоновой и которая скоро будет выпущена в виде записи. Это не мюзикл в традиционном понимании слова – слишком много там всего замешано.

Мне всегда казалось очевидным, что лучшие свойства русской музыки должны так же, как и в два предыдущих столетия, получить новое композиторское осмысление через актуальные музыкальные жанры и технологии. Симфонии русских композиторов опирались на народные мелодии. То, что мы делаем сейчас, – это новая смесь фольклора и симфонизма, но на этот раз вместе с элементами рок-музыки, рэпа и электроники. Учитывая, что в проекте участвуют десятки музыкантов, огромный хор, народные и симфонические инструменты, я бы назвал это музыкальной мистерией.

— А сами вы часто ходите в театр, на музыкальные спектакли?

— Я, пожалуй, ещё не вернулся к доковидным привычкам и сейчас бываю в театрах не так часто, как прежде. Зато намного чаще стал смотреть зарубежные постановки в записи.

— Сложно ли профессиональному музыканту и композитору на таких спектаклях «отключиться», чтобы получить удовольствие как обычный зритель?

— Отключиться практически невозможно, любое музыкальное произведение волей-неволей анализируешь с профессиональной точки зрения. В то же время и на концертах, и на спектаклях можно получать ещё больше удовольствия, когда ты анализируешь каждое музыкальное решение и радуешься удачным находкам. В то же время музыкальные клише, банальности и несовершенства способны испортить для тебя даже удачный во всех остальных отношениях спектакль.

— Давайте вернёмся к проекту «Петя и Фолк. Тайны миров». На ваш взгляд, может русский фольклор стать «модным»?

— Русский фольклор в его современном виде противоречив. С одной стороны, есть удивительные в своей самобытности и красоте голоса и инструменты, и мелодические корни, которые определяют мировой успех русской классической музыки вот уже на протяжении двух столетий. Это наше великое достояние.

— С другой стороны, есть некоторая искусственность в так называемых «народных коллективах», которые не меняются десятилетиями, которые были созданы в советское время и были призваны сохранять и развивать фольклор, но во многом были лишь инструментом контроля и надзора. Думаю, это стало главной причиной консервации русской народной музыки, не привело к её трансформации в нечто новое и выдающееся в XX веке, как это случилось, например, с афроамериканской музыкой. Потому что реальной народной культуре не нужны дипломы, аттестаты и трудовые книжки, ей нужна свобода и ничего более. На то она и народная.

Конечно, решить такую фундаментальную проблему быстро невозможно. Но мне хочется верить, что наш проект может послужить отправной точкой для этого, ведь мы находим совершенно новое применение для народных коллективов, даём им опыт в новых музыкальных жанрах.

— Чем займетесь после премьеры мюзикла «Петя и Фолк. Тайны миров»?

— До конца этого года у меня запланированы ещё две премьеры – мюзикл «Снежная королева» в «Вегас Сити Холле» и традиционная ежегодная ёлка «Детского радио», к которой я пишу музыку. Эти проекты максимально не похожи на сложнейшее столкновение стилей и драматизм «Пети и Фолка». А в следующем году я бы хотел вернуться к инструментальной музыке, которую я на время отложил из-за обилия театральных проектов. Впрочем, загадывать пока сложно.

— Андрей, вы лауреат Всероссийского конкурса «Партитура». Что самое сложное в профессии композитора? — Главная сложность, на мой взгляд, в том, чтобы найти свой голос, свой язык и пронести его сквозь свою музыку, не дать сбить себя с толку многочисленным скоротечным трендам. Быть композитором легко, когда ты делаешь то, чего от тебя ждут. И намного сложнее, когда делаешь то, что должен, и во что искренне веришь. — Насколько помогают или мешают композиторам современные музыкальные технологии? — Композиторам они никак не могут помешать – они лишь расширяют палитру возможностей. Они могут помешать слушателю: за красивой обёрткой в виде звуковых эффектов и качественной записи можно не отличить настоящую музыку от суррогата. — Вы – создатель и руководитель звукооператорского отделения в МССМШ (колледже) им. Гнесиных. Какое место в вашей жизни занимает эта работа? — Это отделение я создал «с нуля» четыре года назад и само собой уделяю ему много времени. Оно объединяет звукорежиссуру, аранжировку, музыкальные технологии и композицию – и в этом плане является отражением объективных процессов в музыкальном мире, где эти профессии всё больше переплетаются. В подростковом возрасте я мечтал учиться и как композитор, и как звукорежиссёр – к сожалению, тогда ничего подобного в России не было. Теперь мы стараемся это исправить. — Вы мечтали стать композитором? — Музыкой я начал заниматься с раннего детства и сочинять музыку тоже, лет в шесть. Но вскоре забросил, как и многие из тех, кто в детстве учился на фортепиано. Специальность отнимала очень много времени, кроме того, думаю, свою роль сыграли и педагоги по композиции, требовавшие чересчур серьёзного подхода, который в восемь лет может и отпугнуть. Какое-то время я мечтал стать звукорежиссёром, потом меня унесло совсем в иную степь, и я хотел связать жизнь с литературой или журналистикой. В итоге же я вернулся к истокам, совместил две детские мечты и сейчас сочиняю и продюсирую свою музыку, то есть создаю звуковую концепцию с использованием средств звукорежиссуры. — Вы из музыкальной семьи? — Нет, мои родители работают в институте философии – они научные сотрудники. Музыкантов в моей семье нет, но поскольку в детстве у меня обнаружили абсолютный слух, решили попробовать музыкальную школу. — Какую музыку предпочитаете слушать вы сами? — Сейчас редко слушаю музыку, её слишком много вокруг меня и внутри меня, чтобы, например, включать её в машине или за обедом. В разные годы на меня оказывала влияние разная музыка, это была и русская классика, и британский рок, и джаз, и киномузыка. Но Прокофьев для меня всегда был чем-то совершенно магическим: первым компакт-диском, который я держал в руках, был его первый фортепианный концерт, я услышал его в пять лет. И с тех пор мало что для меня изменилось. Из современных музыкантов могу выделить Джейкоба Кольера – это выдающийся джазовый музыкант, много экспериментирующий как в области звука, так и в области современной гармонии. — До премьеры вашего мюзикла «Петя и Фолк. Тайны миров» осталось чуть больше месяца. Что это спектакль? — Спектакль основан на музыкально-поэтической сюите «ЖАР», которую мы создали вместе с поэтессой Никой Симоновой и которая скоро будет выпущена в виде записи. Это не мюзикл в традиционном понимании слова – слишком много там всего замешано. Мне всегда казалось очевидным, что лучшие свойства русской музыки должны так же, как и в два предыдущих столетия, получить новое композиторское осмысление через актуальные музыкальные жанры и технологии. Симфонии русских композиторов опирались на народные мелодии. То, что мы делаем сейчас, – это новая смесь фольклора и симфонизма, но на этот раз вместе с элементами рок-музыки, рэпа и электроники. Учитывая, что в проекте участвуют десятки музыкантов, огромный хор, народные и симфонические инструменты, я бы назвал это музыкальной мистерией. — А сами вы часто ходите в театр, на музыкальные спектакли? — Я, пожалуй, ещё не вернулся к доковидным привычкам и сейчас бываю в театрах не так часто, как прежде. Зато намного чаще стал смотреть зарубежные постановки в записи. — Сложно ли профессиональному музыканту и композитору на таких спектаклях «отключиться», чтобы получить удовольствие как обычный зритель? — Отключиться практически невозможно, любое музыкальное произведение волей-неволей анализируешь с профессиональной точки зрения. В то же время и на концертах, и на спектаклях можно получать ещё больше удовольствия, когда ты анализируешь каждое музыкальное решение и радуешься удачным находкам. В то же время музыкальные клише, банальности и несовершенства способны испортить для тебя даже удачный во всех остальных отношениях спектакль. — Давайте вернёмся к проекту «Петя и Фолк. Тайны миров». На ваш взгляд, может русский фольклор стать «модным»? — Русский фольклор в его современном виде противоречив. С одной стороны, есть удивительные в своей самобытности и красоте голоса и инструменты, и мелодические корни, которые определяют мировой успех русской классической музыки вот уже на протяжении двух столетий. Это наше великое достояние. — С другой стороны, есть некоторая искусственность в так называемых «народных коллективах», которые не меняются десятилетиями, которые были созданы в советское время и были призваны сохранять и развивать фольклор, но во многом были лишь инструментом контроля и надзора. Думаю, это стало главной причиной консервации русской народной музыки, не привело к её трансформации в нечто новое и выдающееся в XX веке, как это случилось, например, с афроамериканской музыкой. Потому что реальной народной культуре не нужны дипломы, аттестаты и трудовые книжки, ей нужна свобода и ничего более. На то она и народная. Конечно, решить такую фундаментальную проблему быстро невозможно. Но мне хочется верить, что наш проект может послужить отправной точкой для этого, ведь мы находим совершенно новое применение для народных коллективов, даём им опыт в новых музыкальных жанрах. — Чем займетесь после премьеры мюзикла «Петя и Фолк. Тайны миров»? — До конца этого года у меня запланированы ещё две премьеры – мюзикл «Снежная королева» в «Вегас Сити Холле» и традиционная ежегодная ёлка «Детского радио», к которой я пишу музыку. Эти проекты максимально не похожи на сложнейшее столкновение стилей и драматизм «Пети и Фолка». А в следующем году я бы хотел вернуться к инструментальной музыке, которую я на время отложил из-за обилия театральных проектов. Впрочем, загадывать пока сложно.