На коне: 30 лет R&S Records - «Новости Музыки»

По случаю тридцатилетия лейбла R&S Звуки вглядываются в его историю и пытаются найти секрет его удивительного долголетия.

Собственное тридцатилетие лейбл R&S справляет в статусе одного из самых влиятельных издателей передовой электроники. Конюшня, когда-то основанная Ренатом Вандепапельером (Renaat Vandepapeliere) и Сабиной Меес (Sabine Maes) сегодня с успехом конкурирует и с лейблами-сверстниками вроде Warp, и с преобразившимися «инди-мейджорами» вроде 4AD и Mute, и с теми, кто помоложе (Hyperdub, Numbers).

В истории R&S много удивительных фактов. И то, что «долгосрочного» мирового признания добился лейбл не из Великобритании, США или даже Германии, а из Бельгии (из похожих примеров в голову приходит разве что бельгийский же инди-гигант PIAS и норвежский Smalltown Supersound, французские Kitsune и Ed Banger пока ходят в «перспективных юниорах»). И то, что лейбл с успехом пережил не одну смену музыкальной парадигмы (непросто представить, например, Hyperdub в отрыве от пост-дабстепа и герриджа). И то, что в начале нулевых R&S фактически пережил клиническую смерть, но сумел вернуться на прежние высоты. Да, сейчас в команде лейбла другие люди, но ведь и это очень редко приносит успех. Лейбл Harthouse, в девяностые бывший прямым конкурентом R&S, тоже выкупили англичане, однако его возрождению это никак не способствовало.

Новый бит и старое диско.

В начале восьмидесятых Ренат Вандепапельер работал в музыкальном магазине и понемногу крутил пластинки в клубах. В Европе это было время тотального диско-бума, а также довольно причудливой экономики рекорд-бизнеса. Импортировать пластинки из США было дорого, поэтому бельгийские артисты десятками штамповали кавер-версии известных хитов. В Италии из необходимости быстро насытить рынок музыкой местного производства родилось итало-диско, но в Бельгии ничего подобного не случилось, и качество местной поп-продукции оставляло желать лучшего. «Меня как диджея эта ситуация очень расстраивала», - вспоминал Ренат, - «Давайте уважать артиста. Можно просто лицензировать трек, и у нас будет оригинал!». В результате история будущего лейбла-передовика началась со скромного лицензирования американских диско-синглов.

Время бельгийских музыкантов пришло чуть позже, примерно в 1986-м с появлением нью-бита – специфичной для этой страны версии танцевальной электроники. Неясно почему (возможно, причина опять была сугубо рыночной) бельгийским клабберам полюбились наркотики-«замедлители». Поэтому диджеи, которые вставали за вертушки тоже неплохо «заряженными», заводили диско-пластинки на 33 оборота вместо 45. Спрос на такой звук быстро почувствовали продюсеры, в результате медленная и гипнотичная клубная электроника быстро превратилась в национальный жанр. К этому моменту Ренат уже не только издаёт, но и сочиняет. Его имя мелькает в составе нескольких нью-бит групп (которые в это время появляются как грибы и так же быстро исчезают), но во всех этих составах Вандерпапельер играет роль явно не ключевую. И хотя каталог R&S в конце восьмидесятых почти целиком составляют нью-бит пластинки, и именно тогда лейбл наконец зарабатывает себе имя, это еще не успех. Взлет нью-бита все же в первую очередь ассоциируется, например, с лейблом Subway.

Недолговечная эпоха нью-бита для Рената, Сабины и их многочисленной клиентуры – время совсем не потерянное. Уже тогда начинает сколачиваться будущая команда артистов R&S. В проектах с незапоминающимися названиями (B-Art, Space Opera, Public Relation) успели поучаствовать многие из будущих звезд лейбла: Дэвид Морли (David Morley), будущий участник The Advent Сиско Феррейра (Cisco Ferreira) и даже CJ Bolland.

Техно-сила.

Прославился R&S благодаря техно, и здесь снова сыграла роль любовь Рената к лицензированию пластинок из США. В 1989-м, когда в Бельгии еще вовсю гремит нью-бит, R&S лицензируют у лейбла KMS сингл R-Tyme “R-Theme”, соавтором которого был детройтский техно-пионер Деррик Мэй (Derrick May). С этого, по сути, и начинается триумф американского техно и хауса в Европе. В ближайший год на R&S выходят пластинки Fingers Inc, Джоуи Белтрама (Joey Beltram), будущего активиста Underground Resistance по имени Suburban Knight, а еще чуть позже - никому на тот момент не известного парня по имени Ричард Мелвилл Холл (Richard Melville Hall) и по прозвищу Voodoo Child. Сейчас он чаще называет себя Moby. Удачная политика в лицензировании американских релизов, в особенности с лейблов Transmat и KMS, принесла R&S популярность в Англии: возить на острова пластинки через Ла-Манш было явно удобнее, чем через Атлантический океан.

Смекнув, что фишка, что называется, прёт, Ренат и Сабина стали охотнее продвигать и звёзд доморощенных, кроме этого на R&S потекли демо-записи из Великобритании, США и Германии. В первой половине девяностых лейблу удалось «отработать» сразу несколько доминирующих тенденций в клубной электроники. Сначала это был «технорейв» (жёсткая музыка, где непременно присутствовал ревущий синтезатор «хувер»), затем «классический» мелодичный транс и осовремененное европейское техно (опять же более жесткое по сравнению со своим американским предком). В каждой ветви были свои звёзды, но нашёлся и артист, ярко проявивший себя во всех трёх. Бельгиец CJ Bolland, начинавший еще с нью-бита, пожалуй, более всех заслуживает титула «лица лейбла» - без его треков не обойдется ни одна юбилейная компиляция.

Дискография R&S первой половины девяностых вообще состоит сплошняком из настоящих, а чаще – будущих (на момент издания этих пластинок) звезд самых разных жанров. Тут вам и будущие покорители чартов Jam & Spoon, и папаша немецкого рейва Westbam, и британцы Nexus21, более известные как Altern8, и нынешний герой скандинавского ню-диско Mental Overdrive, и изобретатели эйсидного звука Phuture, и Карл Крейг (Carl Craig), и System 7, и даже FSOL и u-Ziq. Но более всего лейблу полюбились техно-герои: системообразующими артистами для R&S стали техно-патриарх Хуан Аткинс (Juan Atkins) с проектом Model 500, его более молодой земляк Кенни Ларкин (Kenny Larkin), японец Кен Ишии (Ken Ishii) и бельгийский проект Source Experience, также связанный с лейблом еще с нью-битовых времен. А лучшим индикатором текущего музыкального тренда была серийная компиляция «In Order To Dance», которую в свою очередь охотно лицензировали мейджоры. За 6 выпусков сериал успеет пройтись по всем жанрам от нью-бита и технорейва до эмбиент-джангла.

Эксперимент «Аполлон».

Поняв, что в техно найдена золотая жила, и бизнес закрутился успешно, Ренат и Сабина занялись «имиджевыми проектами». Примерно в 1992-м Европу охватывает мода на эмбиент и экспериментальную электронику, а в каждом уважающем себя клубе открывается чиллаут, функционирующий как отдельная сцена с живыми выступлениями. В 1992-м в каталоге R&S наряду с клубными появляются и экспериментальные пластинки, а вскоре под эту тематику Ренат и Сабина создают отдельное подразделение под названием Apollo. «Танцевальная музыка была серьезным бизнесом», - вспоминал Ренат, - «А лейбл Apollo стал для меня отдушиной, там я мог выпускать музыку, которую слушал дома». Одной из особенностей саблейбла было то, что в каталоге Apollo существенно большую долю занимали не 12-дюймовые синглы, а альбомы.

Ранний Apollo специализировался в первую очередь на эмбиент-техно. Честь открывать лейбл выпала проверенному бойцу Дэвиду Морли, а первым лонг-плеем стал дебютный диск норвежского музыканта Biosphere. За ним последовал, ни много ни мало, Aphex Twin “Selected Ambient Works 85-92”. Но ни о каком «счастливом подписании звезды» в тот момент речи не шло. «Тогда на меня смотрели как на идиота», - рассказывал потом Вандепапельер, - «Мне говорили “Зачем ты это выпускаешь?” и за первый год мы действительно продали всего 20 копий».

И тем не менее, вскоре Apollo заработал на полную. Кассу сделали в первую очередь охочие для всяческого «лефтфилда» британцы. Клиентами Apollo стали берлинский дуэт Sun Electric (их живой альбом «30.07.04», записанный во время фестиваля Love Parade, нередко фигурирует на первой позиции всевозможных «лучших эмбиент-альбомов всех времен»), британцы Locust (сегодня оставшийся в одиночестве Марк Ван Хоен (Mark Van Hoen) издается на Editions Mego), начавшая сольную карьеру вокалистка Electribe 101 Билли Рэй Мартин (Billie Ray Martin), Томас Фельман (Thomas Fehlmann) из The Orb и даже DJ Krush. Корабль «Аполлон» вышел на орбиту.

Второе пришествие.

Последними важными приобретениями R&S в прошлом веке стали японцы – брейкбитовый дуэт Boom Boom Satellites и трубач Тошинори Кондо (Toshinori Kondo), выпустивший один совместный диск с DJ Krush, а другой – с легендарным бас-гитаристом Биллом Ласвеллом (Bill Laswell). По мере приближения «миллениума» пыл Рената и Сабины стал иссякать. «Я заметил, что танцевальная музыка стала двигаться по кругу, всё больше и больше повторяя саму себя», - вспоминал о том времени Ренат. - «Я понимал, что могу повести себя как хитрый бизнесмен и просто зарабатывать деньги, но эта перспектива меня не увлекала. Тогда я бросил всё и открыл ферму».

Перспективы R&S и впрямь выглядели неясными. На смену «семейным» инди-лейблам девяностых пришли независимые гиганты вроде Kompakt, работавшие по жёстким правилам большой индустрии – с собственными дистрибуционными сетями, букинг-агентствами, пресс-службами и прочей бизнес-атрибутикой. К тому же над рекорд-индустрией уже нависал большой кризис, так что, как тогда казалось, Ренат и Сабина покинули сцену очень вовремя.

Но, как оказалось, не навсегда. Первые признаки возрождения R&S появились в 2006-м, когда, оседлав первую волну ретромании и нового интереса к винилу, Ренат переиздал альбомы Aphex Twin, Model 500, Joey Beltram и Dave Angel – классику золотого периода R&S. Тогда же на лейбле замелькали и новые имена, но, как и за 20 лет до этого, релизы эти прошли ниже радаров и никакого намека на грядущий ренессанс не давали. Примерно в это же время в истории лейбла появился британский след. В команде появились новые лица – A&R-менеджер Дэн Флоут (Dan Foat) и «чистый управленец» Энди Уиттейкер (Andy Whittaker), а офис переехал в Лондон. Участие в «новой реинкарнации» самого Рената, а также Сабины, покрыто тайной. Вандепапельер охотно раздает интервью, рассказывает об устройстве дел и вообще «работает лицом», однако решения, похоже, все-таки принимаются в Лондоне. Так или иначе, Ренат сохранил связь с родным детищем, а не просто продал франшизу другим владельцам, как в своё время Иво Уоттс-Рассел (Ivo Watts-Russell) поступил с 4AD, а Свен Фэт (Sven Vath) с Harthouse.

Надо сказать, что возрождение R&S именно сейчас видится шагом умным и расчетливым. Если в конце девяностых R&S был уже не модным, то к концу нулевых сам собой стал культовым. Новое поколение музыкантов выросло именно на пластинках с лошадкой на "яблоке". Поэтому, получив предложение от R&S, каково бы ни было финансовое положение и степень влияния этого лейбла, 25-летний артист просто не может ответить «нет» - это слишком похоже на осуществление детской мечты.

Нынешняя политика R&S состоит именно в подписании новых талантов. И первой большой находкой для возрожденного лейбла стала команда Delphic. Их дебютный сингл «Counterpoint» вышел именно здесь. И хотя ни эту группу, ни другого суперперспективного новичка, Джеймса Блейка (James Blake) лейблу удержать не удалось (изданием их альбомов уже занимались мейджоры), на недостаток ярких артистов нынешнему R&S жаловаться не приходится. Ставка сделана в первую очередь на интеллектуальный пост-дабстеп, хипстерский ретро-хаус и электрофанк. Сегодня в числе звезд лейбла ирландский продюсер Space Dimension Controller, британский многостаночник Lone, группа Vondelpark и нью-йоркский дуэт Teengirl Fantasy. Нашлось место и для старых героев вроде Model 500.

Возродился и саблейбл Apollo, только выходит там уже не эмбиент, а всевозможный широкопрофильный «лефлфилд» от атмосферного броукен-бита Makoto до хмурого инди-попа Надин Шах (Nadine Shah). Примечательно, что в сравнительно небольшом каталоге лейбла уже успели поселиться два россиянина – Volor Flex c Burial-образным герриджем, и Anton Zap с довольно традиционным по звуку дип-хаусом. Вел переговоры с лейблом даже Ульрих Шнаусс (Ulrich Schnauss), однако до издания альбома «A Long Way To Fall» дело так и не дошло, а жаль – эта пластика стала бы отличной отсылкой к подзаброшенной было эмбиент-истории, которая в своё время и принесла лейблу славу.

Сам Ренат Вандепапельер, избавившись от бизнес-рутины, похоже, наслаждается жизнью музыкального патриарха. Впервые за 30 лет он снова встал за вертушки, планирует сооружение «передвижного суперклуба», который смог бы возродить дух рейвов девяностых, а также пытается сделать звезд из рок-группы Plea. «Мне всегда хотелось поработать с сонграйтерами, а тут Сабина внезапно нашла через Myspace этих чудесных ребят. Многие сравнивают их с U2, что конечно полный бред. Но да, они тоже ирландцы!». И снова – всё это не выглядит слишком уж перспективным, однако за 30 лет этот седовласый бельгиец успел сделать столько всего, что если у него опять получится, никто не будет удивлён.