Инди-сцена Нью-Йорка в эпоху пандемии - «Новости Музыки»
Мартин Бизи, Эллиотт Шарп и Колин Зейн рассказывают о том, чем живет андеграунд-сцена Нью-Йорка в мире Covid-19
Что такое Нью-Йорк без развлечений? Без бродвейских шоу, ночной жизни, концертов, художественных галерей и перформансов, музеев, баров, ресторанов и пиццерий? Сейчас город, который дал миру экспрессионизм, минимализм и авангард в 50-х и 60-х, поп-арт, граффити, хип-хоп и панк в 70-х, ноу-вейв и нойз в 80-х, замер в режиме социального дистанцирования.
На "паузу" - именно так губернатор Куомо и мэр Билл де Блазио решили назвать блокировку COVID 2020 года - Нью-Йорк встал одним днем: будто кто-то выдернул штепсель из розетки, и музыка остановилась, и свет погас. В субботу, 15 марта, город был все еще шумным и полным жизни, везде проходили шоу, люди собирались, чтобы слушать музыку. Но уже начали появляться первые сообщения об аннулированных концертах в социальных сетях - концерты отменяли музыканты, однако бары и клубы по-прежнему рекламировали предстоящие события и поощряли зрителей покупать билеты.
- В воскресенье, 16 марта, моя группа Rocket Silence, планировавшая выступать на одной из старейших исторических рок-площадок Манхэттена "The Bitter End", получила официальное уведомление о том, что предстоящее шоу 20 марта не состоится, - рассказывает основатель группы Kolin Zein. - В следующую пятницу, в день, когда должен был состояться концерт, Манхэттен уже выглядел как сцена из антиутопического фильма - тихая и пустынная. Город, который никогда не спит, вздремнул - впервые с 11 сентября; и это, может быть, самый длинный летаргический сон в его истории.
Сегодня я покажу вам жизнь Нью-Йорка в эпоху Covid-19 глазами трех музыкантов: легендарного авангардного композитора и мультиинструменталиста Эллиотта Шарпа (Elliott Sharp); знаменитого продюсера и сонграйтера, владельца студии звукозаписи, ставшей местом притяжения таких знаковых групп и артистов, как Брайан Ино, Sonic Youth, Swans, Джон Зорн, Билл Ласвелл и других, - Мартина Бизи (Martin Bisi); и уже знакомого нам Колина, основателя и гитариста авант-нойзовой группы, которая уже приобрела некоторую известность на инди-сцене NY и выпустила альбом "Relativity In D (Stages I-III)" прямо в разгар карантина.
Звуки: Ребята, давайте начнем с того, что сейчас происходит в вашей жизни и что изменил этот COVID-19 в вашем восприятии мира.
Эллиотт Шарп: Знаешь, это в некоторых отношениях довольно забавно. Когда я не на гастролях, я либо дома в роли папы (что означает, что я повар и делаю завтраки), либо я работаю в студии над своими проектами. Так что в моей жизни почти ничего не изменилось, - за исключением того, что теперь я стараюсь ни с кем не пересекаться, когда иду работать в студию. У меня есть свои маршруты, где я вряд ли на кого-то наткнусь, что хорошо. Но главное - я не в туре, и хотя в последнее время я не гастролировал так часто, как раньше (обычно я путешествую семь-восемь месяцев в году), гастроли - это основное время, когда я веду социальную жизнь. Я очень скучаю по этому общению, ведь я обычно с большей вероятностью встречал своих соседей с нижнего этажа в аэропорту Франкфурта, чем в нашем доме, потому что все мы часто гастролируем. Теперь мы не видимся, не джемуем вместе, не встречаемся после концертов или в отелях, не общаемся - мы всего этого лишены.
Моя жизнь стала действительно намного более герметичной - это, конечно, повышает производительность в плане написания музыки и работы над студийными проектами, но создает ощущение, что в жизни возникла большая дыра. Приятно иметь возможность общаться с людьми: я, конечно, на связи с друзьями посредством видеозвонков и email, но это совсем другой тип общения.
По сути, нынешняя изоляция уже была предсказана, когда мы перешли на цифровые платформы. Теперь некоторые уже начинают говорить: а почему у нас вообще должны быть настоящие концерты?
Я помню, когда я играл свой первый концерт онлайн. Это было где-то в 1994-95 годах. - мы с Недом Ротенбергом (Ned Rothenberg ) играли с танцорами буто в Токио, для них это было 7 часов вечера, а для нас - 5 часов утра. И поэтому мы все ощущали нечто вроде джетлага, но при этом не было никакого удовольствия от концерта.
Звуки: Звучит довольно сюрреалистично.
Эллиотт: Знаешь, это было как-то слишком уж "удаленно" - я надеюсь, что это не станет новой нормой, что все теперь работают из дома и должны быть на связи 24 часа в сутки. Я стараюсь быть оптимистом. Я думаю, что сейчас приобретут особую важность профсоюзные организации. Посмотри, что правительство пытается сделать с людьми, которые занимаются упаковкой мяса - они говорят: "Ваша работа важна, но мы не будем привлекать ваших работодателей к ответственности за болезнь или смерть, которую вы получите, в ходе этой работы". Они просто пытаются уничтожить любые гарантии! Ну ладно, я не собирался тут разглагольствовать.
Звуки: Мартин, как ты видишь ситуацию со своей стороны?
Мартин Бизи: Один из аспектов того, что происходит сейчас, - это редкий момент в моей жизни, когда я чувствую, что мне повезло. Я не в туре, хотя я должен был сейчас гастролировать - и я чувствую себя немного виноватым. Осенью я много гастролировал по Европе, а также на Западном побережье и в Канаде - практически мировое турне. В итоге я был здорово вымотан - но, к счастью, это турне не стало финансовой катастрофой. На этот раз все было ок, но я не хотел больше рисковать. И как раз весной я планировал просто молчать, писать и работать над песнями.
Но я вижу, как страдают мои друзья, застрявшие в Европе и на Среднем Западе и вынужденные отменять туры - я ведь знаю, колько работы и ресурсов уходит на организацию, когда вы бронируете гастроли самостоятельно. Сотни часов работы были просто уничтожены. На их месте мог быть я - это мне пришлось бы, застряв где-то, отменять все концерты и бронирования. Я прихожу в ужас, просто думая об этом!
А вообще, я весь в работе - у меня есть несколько треков, где люди уже записались живьем в студии,- основные треки уже сделаны. Так что как раз сейчас я планировал накладывать свой вокал. Я долго откладывал этот момент, потому что когда я напрягаю горло, если есть угроза простуды или гриппа, у меня слишком "сухое горло" и я не могу петь. Я на самом деле не особо внимателен к вокалу, много и громко пою, поэтому иногда могу охрипнуть. А тут еще в связи с пандемией я вообще живу как отшельник. Так что это немного прискорбно.
В отальном мне даже нравится этот период, хотя я тут работаю, рву задницу. Я был тружеником все это время, в течение 40 лет. У меня высокие стандарты. Но я понимаю, что всю дорогу немного жертвовал качеством, и что все, что связано с музыкой - любой ее аспект, даже бронирование тура, подготовка, репетиция, запись и все остальное, - было на уровне 80%, поскольку я уже достиг лимита качества. Надо мной довлел этот цикл "тур-альбом". Cразу после очередного турне я должен был выпускать новый альбом - довольно скоро, в течение года. Это была какая-то крысиная гонка: постоянная необходимость что-то записывать, потом тур и все остальное - а в итоге я чувствую, что я уже мертв, но я должен продолжать гастролировать, играть и организовывать. Гонка, которая была совершенно нездоровой.
Это пересекается с проблемой дигитализации музыки. Я всегда был сторонником и защитником качества. Это часть моей работы как владельца студии и продюсера, инженера: это не всегда должно быть абсолютное качество, но это должна быть сильная работа. Я всегда стремился к качеству в каждом аспекте своей работы - будь то шоу или материал, который я пишу, или выбор площадки.
И тут внезапно всей музыкальной индустрии повезло (не считая "паузы"): гонка замедлилась, и у нас есть время переосмыслить все - по крайней мере, на год. Я был даже рад, когда европейские букмекеры сказали мне: этой осенью ничего бронировать не имеет смысла. Так что в этом для меня есть нечто позитивное.
Мне нравится то, что я наблюдаю у друзей, - они не спешат играть онлайн и устраивать трансляции: если вы можете так выступать, и это подходит для вашей музыки - отлично! Я всегда рад видеть, когда кто-то делает интересную работу и сильный перформанс. Но некоторые вещи просто не очень подходят для стрима, - например, drone. Я занимался дроном, в основе этой музыки - внутренняя вибрация, когда несколько человек лежат рядом друг с другом на земле - и между ними происходит своеобразный симбиоз. Нужно ли все это делать онлайн? Может быть, другие жанры, типа песен или spoken word.
Звуки: Мне интересно, как Колин оценивает ситуацию. Есть ли какие-то ограничения, которые накладывает изоляция, или для инди-музыканта возможности безграничны?
Колин: Первое, что я могу сказать, - я очень скучаю по своей группе. Я не видел своих парней уже два месяца, и, к сожалению, у обоих моих коллег по группе был этот коронавирус. Оба уже полностью восстановились, но это была пара ужасных недель, и мы очень рады, что все миновало. Мы никогда не были постоянно гастролирующей командой, всегда были больше нью-йоркской группой, но мы были полностью забронированы до августа и очень рассчитывали на эти деньги. Все эти концерты сейчас отменены, и дохода от них ожидать не приходится.
Но хорошо то, что инди-музыкант может быть намного более гибким, чем артист мейджор-лейбла, потому что эти ребята живут в бесконечном цикле. Большинство релизов крупных лейблов сейчас приостановлены, потому что невозможно проводить гастроли. Если это не супер-мега-поп хиты - все релизы откладываются. Самое большое событие последнего времени - Rolling Stones выпустили новый сингл, но они все еще придерживают альбом. А инди-музыканты могут выпускать все, что у них есть - буквально завтра, и у них будет внимание аудитории, которого у них обычно не было бы, потому что они были бы просто задавлены всеми этими большими именами, которые сейчас держат паузу.
Звуки: То есть, по сути, если убрать фактор концертной площадки, нет никаких производственных ограничений - вы ограничены только студийным оборудованием, которое вы можете развернуть в своей квартире или подвале. С точки зрения производства музыки ваши основные условия будут почти такими же, как и у звезд первой величины.
Колин: Что ж, нам повезло, потому что мы успели записать 44 минуты новой музыки в студии с Мартином, она уже была сведена, и мы готовились к обычному циклу "надо напечатать винил, заказать шоу-релиз, сделать мерч" - теперь все это ушло, и мы подумали: почему бы нам просто не выпустить альбом в цифровом виде? Так мы и сделали. Хотя последние штрихи, а также мастеринг, были сделаны удаленно, и некоторые бонус-треки в финальном миксе были допилены в моей домашней студии - к счастью, я накопил дома некоторое необходимое базовое оборудование за эти годы.
Звуки: Ну, если даже вам не хватит какого-то оборудования, Эллиотт как музыкальный гик может что-то для вас спроектировать.
Эллиотт: Главное для меня с точки зрения продакшена - это то, что связано с ударными. Мне не так просто пойти в студию и записать несколько новых партий ударных, но я могу работать с библиотекой сэмплов, которую я собралс. Я работал с некоторыми из величайших барабанщиков, поэтому у меня в архиве есть много партий, которые я могу использовать.
Звуки: Я полагаю, трансляции архивов пока останутся твоей "новой нормой"?
Эллиотт: Да, так или иначе. Еще одна вещь, о которой стоит подумать, - как организовать продажи. На концертах людям нравится покупать в качестве сувенира музыку, которую они только что услышали в живом исполнении. Не имея возможности вести продажи, я могу не выпускать столько физических дисков, как раньше. Однако как только у меня будет новый тур, я снова начну их печатать. Сейчас я выпускаю много композиций онлайн - в основном это вещи из архива.
Знаешь, я всегда чувствовал, что записывать музыку - далеко не то же самое, что писать роман. Я не пишу "Войну и мир" - я пишу что-то вроде дневника: "Это то, над чем я работаю на этой неделе". Конечно, я вкладываю в эту работу много усилий и планирования, так что когда я записываюсь, у меня есть определенные стандарты, но я не люблю суетиться над записью в течение года - я записываюсь очень быстро. Иногда это импровизационная музыка. Иногда это композиции, в которых партии расписаны, и есть музыканты, которые играют их, и после записи начинается процесс редактирования. Я хотел бы быть в состоянии закончить запись быстро, получить результат и затем перейти к следующему проекту.
Звуки: Значит, теперь ты меняешь весь жизненный цикл продукта?
Эллиотт: Ну, с точки зрения записей, я концентрируюсь на том, чтобы просто просматривать свои архивы и выкладывать вещи, которые давно ждали своего часа. И еще я больше использую Bandcamp, который я считаю отличным магазином, особенно для высококачественных записей.
Звуки: Bandcamp очень поддерживает артистов на протяжении всего карантина, и мне очень нравится то, что они делают - они в какие-то дни отказались от своей доли дохода, чтобы помочь артистам, пострадавшим от пандемии. Можем ли мы поговорить побольше о музыкальной сцене Нью-Йорка? Эта сцена всегда воспринималась как очень своеобразное сообщество с сильными внутренними связями. Как это выглядит сейчас? Появились ли какие-то ассоциации музыкантов, какие-то движения - и вокруг какой идеи?
Эллиотт: Насколько я вижу, сцена сейчас движется в сторону фрагментации. Я лично оказался дистанцирован, поскольку большая часть моей работы - в Европе и Азии. В последние несколько лет я был довольно-таки оторван от нью-йоркской музыкальной сцены. Когда я здесь, я сочиняю или записываю, когда я в туре - я общаюсь с людьми. Конечно, здесь много моих самых близких друзей. Я, к примеру, общаюсь с Марком Рибо (Marc Ribot) - он занимается организацией получения экономической компенсацим для музыкантов. Это отличное, нужное дело, и я рад, что он это делает. Кроме этого у меня не так много связей. Возможно, у Мартина и Колина больше активных контактов.
Мартин: Это забавно, потому что некоторые утверждают обратное: мол, Нью-Йорк - не самое лучшее место для создания группы; маленькие города более дружелюбны. Но по моему опыту, Нью-Йорк всегда был отличной платформой для музыкантов, тут помогает сам по себе статус города. Когда я начинал в 70-х годах, это была культурная столица западного мира. Это звучит как серьезное заявление, но это, по крайней мере, достойно дискуссии. И сейчас город по-прежнему привлекает людей со всего мира. В городе постоянно появляются новые люди, которые интересны мне как владельцу студии звукозаписи - и это большая часть моей связи с мировой музыкой.
Было время, когда я думал о том, чтобы отказаться от студии, в момент падения рынка в 2006 году. Я тогда говорил: "Должен ли я продолжать убивать себя, чтобы сохранить эту студию?" И один из моих друзей спросил: "но как же ты будешь находить новых людей?". Он знал, что это часть моего modus operandi: люди приходят ко мне, и именно так я узнаю, что происходит в Нью-Йорке.
Что касается фрагментации, о которой говорил Эллиотт, то это на самом деле стало для меня утешением - я ведь знаю, что в Нью-Йорке всегда происходит что-то, о чем я не имел представления, и это здорово. У нас тут неожиданные открытия за каждым углом. Я могу открывать для себя множество имен и жанров, потому что Нью-Йорк - это огромная сцена. Сам факт того, что здесь есть театры, классическая музыка и топовые учебные заведения - здесь всегда есть, что посмотреть. По этим причинам в Нью-Йорк всегда приезжают люди. Наличие студии звукозаписи - это то, как я поддерживаю связи, отстаиваю свои интересы и черпаю вдохновение в том, что я делаю - для моей личной музыки Нью-Йорк всеогда был очень плодотворным.
Что сейчас происходит? Сложно сказать. На самом деле, прошло не так уж много времени - 1, 2 месяца, даже 3 месяца - это так типично для альбомов, которые не делаются вовремя, откладываются на пару месяцев: "мы думали, что выпустим его в июне, но на самом деле это будет август, потому что мы собираемся сделать ремикс на три вещи". Задержки из-за обложек и художественного оформлений - "упс, к сожалению, работа заняла четыре месяца".
Но я заметил, что люди покидают Нью-Йорк. В какой-то степени они вынуждены уезжать, потому что жизнь здесь им не по карману, экономика перегрета. Город сходит с ума от строительства большего количества жилья - его просто недостаточно для постоянного притока жителей. Возможно, сюда переехало слишком много людей, цены завышены. Но мне грустно, когда я вижу музыкантов, которые предпочитают возвращаться в свою родную страну, а не быть запертыми в Нью-Йорке. Это знак времени.
Звуки: Мне хочется упомянуть здесь, что переход на цифровую музыку и домашние студии произошел более 10 лет назад и уже привел к появлению значительного числа проектов, которые никогда не существовали офлайн. Просто теперь эта тенденция достигла более традиционных студий и музыкантов, и им приходится сталкиваться с этой новой реальностью. Весь процесс начался задолго до этого, и это всего лишь некоторый новые поворотный момент, который мы сейчас ощущаем как некий срыв. Колин, Мартин - твой наставник, и я знаю, что он много работает с инди-музыкантами. Как я понимаю, потерять новые связи на рынке - большая боль, особенно для тех музыкантов, кто только начал свой путь на большую сцену, верно?
Колин: Я бы сказал, что я не чувствую особой фрагментации или потерянных связей - возможно, потому что я пока не на уровне Мартина или Эллиотта. Для меня здесь что-то всегда происходит - даже сейчас. Люди связываются друг с другом: давайте делать что-то вместе, сотрудничать там, сям. Довольно много людей, которых знаем я и Мартин, пытаются устраивать серию онлайн-шоу, которые проходят каждую пятницу в Facebook. Я знаю, что есть серии под названием Ambient Chaos, и они набирают силу. Роберт - парень, который делает это - обратился почти ко всем, кого он знал, и сказал: эй, если вы сейчас что-то записываете в самоизоляции - желательно живьем, и сможете снять хорошее видео на эту музыку, - просто отправьте это мне. Так что жизнь продолжается.
И с точки зрения выпуска музыки, также происходит многое: например, Bronson Recordings, итальянский лейбл, который выпустил недавнюю сольную запись Мартина, выпустил сборник “Quarantine Tales from the Red Desert” в поддержку музыкантов лейбла. Возможно, не в таком масштабе, как раньше, но, определенно, эта сторона музыкального бизнеса все еще не умерла.
Звуки: Да, конечно, музыкальный бизнес не умер, но я вот недавно видела результаты нового опроса: по крайней мере, 60% американцев сообщили, что они будут избегать посещений концертов, пока не появится вакцина против коронавируса, и они собираются подождать, даже если для этого потребуется больше чем год. То есть минимум год, прежде чем люди осмелятся посетить хотя бы какое-нибудь мероприятие. Опрос был проведен Reuters на прошлой неделе, они опросили несколько тысяч человек, и похоже, что индустрии развлечений не стоит ожидать скорого возрождения.
Колин: Да, я со своей стороны тоже вижу это. Я слышал некоторые новости из Китая, эта страна только что открылась после карантина - люди, конечно же, удерживаются от посещения баров или публичных мест. Они избегают кинотеатров, даже если они открыты; они избегают тусоваться вместе. Посмотрим правде в глаза: все, что мы сейчас проживаем, является довольно травмирующим опытом, и, определенно, оставит свой след - мы никогда раньше не переживали такого. По крайней мере, со времени предыдущей пандемии в 1920-х годах. Так что привлечь людей на концерты некоторое время будет намного сложнее. Кроме того, многие места не откроются заново после того, как мы покинем карантин. Некоторые площадки будут закрыты навсегда, так что будет меньше мест, где мы сможем играть. И большинство мест, которые выживут, вероятно, будут заняты топовыми группами - они будут пытаться вернуться на гастроли, чтобы компенсировать все отмененные туры, и из-за этого будет страдать и инди-сегмент музыки.
Мартин: Да, я говорил с несколькими букмекерами об этих неопределенностях - они еще и множатся в случае гастролирующей группы. Например, Human Impact, которых, как мне кажется, Колин знает, - мы планировали сделать с ними и и Live Skull юбилейный выпуск BC35 Volume Two в сентябре, и собирались сделать шоу в Mercury Lounge. И знаешь, что? Это просто небезопасно. И это - уже зарекомендовавшее себя место на Манхэттене. Но если, к примеру, они будут выполнять требования регулирования, продавая только половину зала - то у вас есть помещение, которое рассчитано на 300-350 мест, а прийти смогут только 150 человек, чтобы держать некоторое расстояние. Тогда клубы просто решат, что им вообще не стоит открываться. Гастролирующие группы могут решить, что не стоит приезжать, потому что денег они не заработают, и они уже начали сокращения бюджетов. Потеря концертных площадок - это реальная перспектива. Мне это легко представить, потому что это уже происходило в Нью-Йорке. И есть города, которые я знаю по бронированию туров, где уже спейчас удивительно небольшое количество достойных мест.
Я хотел бы добавить, поскольку ты, Соня, затронула эту тему, когда говорила о переходе на цифровое вещание, - очень интересно, как живая музыка удерживала лидирующие позиции на протяжении доброго десятилетия. В последнее время интерес к живой музыке стал меньше: даже в живом исполнении меньше "живых" музыкантов. В моей группе есть живой барабанщик, но я был удивлен тем, у скольких групп из тех, с кем я выступаю на одной сцене, даже нет барабанщика! Это может быть экономический фактор - целая культура выстроена вокруг того, как люди тратят свои деньги. В четверг вечером мне тут сказали: "Эй, ты здорово выступил намедни!" - и я-то думал, что сет был так себе, но потом мне сказали: "Ну, вы же конкурируете с Netflix!". И давайте не будем забывать про деньги, которые требуются для того, чтобы инди-группа гастролировала в полном составе. По пять рабочих мест на команду. Вот что я имел в виду под перегретой экономикой! Раньше люди могли себе это позволить - поехать в тур на две недели. Сейчас, когда у людей высокая арендная плата, стало сложнее. Так что сейчас живая музыка стала чем-то вроде небольшой ниши.
Звуки: Мартин, ты верно заметил, что качество живых шоу ненадежно. Для меня вся идея поддержки инди-музыкантов сталкивается с реальностью, что все эти живые трансляции, которое наверняка скоро станут общим местом, на данный момент не выдерживают никакой критики. Прежде всего, музыканты просто не беспокоятся о качестве: именно сейчас настало время делиться лучшим, что они когда-либо создавали, но они не используют эту возможность. Честно говоря, иногда они просто эксплуатируют наше сочувствие. Конечно, сейчас вообще сложное время - люди напуганы, они чувствуют эмоциональный дисбаланс, и сейчас самое время сообщить об этом должным образом, чего музыканты тоже не делают. Каждый второй музыкант начинает свое выступление онлайн словами: "Ребята, вы не одиноки, я чувствую вашу боль" - нет, это уже не работает. Слушатели, даже если они фанаты, - увидят эту тревогу и депрессию и просто переключат канал. Так что да, Мартин прав, но вы не только конкурируете с Netflix - вы сталкиваетесь с балансом сочувствия и готовности слушать не очень готовую музыку.
Мартин: Я знаю по просмотрам видео моих живых выступлений - они плохо воспроизводятся на телефоне, при плохом освещении, слишком громко звучат тарелки! Моя музыка требует записи и воспроизведения на оборудовании, мне важно, чтобы я мог контролировать качество звука. Есть несколько живых выступлений моей группы, которые я считаю хорошими, и они выложены онлайн. Так что я на самом деле не гонюсь за этим. Когда я вижу большую часть своих живых выступлений в Интернете, я вынужден напоминать себе: атмосфера была прекрасная, людям это нравилось, им было весело. Но я хочу каждый раз создавать шоу, на которое люди пойдут: "О, Мартин снова делает трансляцию! Это было потрясающе в прошлый раз!" - я должен убедиться, что это круто. Так что я не тороплюсь делать что-то, что, я думаю, будет некачественным.
Но вообще сейчас люди выпускают много вещей, которые заслуживают внимания, хотя, все большие релизы откладывают на потом. У Bronson Recordings был в планах альбом группы, которую я продюсировал, когда я был в Италии, под названием Solaris. Они планировали выпустить винил и активно продвигать его, но в итоге релиз перенесен, потому что они не могут себе позволить, чтобы не все ресурсы были задействованы в промо. Зато они выпустили другие вещи - у наших друзей Tidal Channel был неизданный трек, очень достойный, но он лежал без дела и пылился - идеально. Давайте его сюда! И еще есть хорошая запись живого выступления Drone, на котором играет Колин - Lunary Ensemble - потрясающе! Мне очень интересно это новое положение вещей.
Кстати, о цифровых платформах. Должен сказать, что, услышав речь Эллиотта, я задумался о Parteon. Патреон хорош для творцов, которые очень плодовиты. Другими словами, у них есть много материала, который они выпускают регулярно - например, ежемесячно. Обычно я выпускаю вещи максимум один или два раза в год, так что Parteon на самом деле не для меня. Так что, если Эллиотт не возражает против вопроса, - ты думал о том, чтобы участвовать в этом проекте? Ты можешь там опубликовать какой-то трек и немедленно получить деньги от сторонников, или как это работает? Мне просто любопытно.
Эллиотт: Это заманчивая мысль, и я поговорил с несколькими людьми, которые используют Patreon, хотя я и сам не думал о том, чтобы участвовать, потому что я был занят другими делами.
Знаете, в последнее время, когда все становится все более и более цифровым, я нахожу живые концерты все более и более востребованными. Я имею в виду, что когда я давал концерты со струнным квартетом, в зале иногда были люди, которые никогда раньше не слышали вживую струнный квартет: "Черт возьми! Так вот как эти инструменты звучат в помещении!" Они просто не могли поверить в богатство и размерность звука - до этого они слышали только MP3. Я иногда преподаю, и зачастую я обнаруживаю, что дети слушают музыку в наушниках со степенью сжатия 128 Кбит/с, и они мне говорят: "Ух ты, я не знал, что музыка звучит так круто!" Так что живое исполнение может быть действительно захватывающим.
Существует большая разница в том, что происходит здесь, в США, и что происходит в других местах: например, в Европе музыкальные площадки субсидируются, там есть понимание, что культура имеет ценность, отличную от коммерческой. Я не хочу ругаться на тему того, что происходит в нашей стране, но это представление, что качество музыки определяется числом проданных копий, превратило живую музыку в конкурс, в котором более экстремальные вещи, имеющие высокую художественную ценность, конкурируют с поп-звездами. Их попросту невозможно сравнивать.
Европейские культурные центры, - в том числе клубы и бары, - представляют музыку. Я играл в клубе в Осло прошлым летом, и это выступление было субсидировано, потому что они представляют невероятно широкий спектр музыки. Люди ходят туда, слушают, и они интересуются музыкой, и клуб может держаться не плаву не только за счет того, что продает напитки, а потому получает субсидию. Музыка считается самоценной. Тогда как здесь... Ну, конечно, Mercury Lounge - какое-то время это было знаковое место для индустрии (существует ли индустрия - это другая история). Могут ли они существовать, не имея возможности покрыть хотя бы расходы? Даже такое место, как Roulette, которая посвящена более экстремальной музыке, - они должны сдавать ее в аренду для показов мод, вечеринок, видеосъемок, свадеб - просто для того, чтобы они могли удержаться на плаву.
Так что представление о том, что в американской культуре разрешено существование только тех вещей, которые имеют продажную стоимость, - это своего рода пародия на социальный дарвинизм. Для меня это звучит совершенно извращенно. То, что нам действительно нужно сказать - люди, даже если для вас это искусство не имеет значения, сам тот факт, что люди могут услышать эту другую музыку, ценен. Вещи, которые мы сейчас слышим в поп-музыке, воспринимаются как должное - например, сэмплирование, работа с коррекцией высоты тона, растяжением времени - все это было царством авангарда 20 лет назад. Все это богатство никогда не появилось бы в поп-записи, но благодаря авангарду эти приемы стали распространенными. Они не могли бы существовать без тех из нас, кто экспериментировал с этим материалом в далекие времена. Все это было взято и коммерциализировано, что не обязательно плохо. Но если бы мы не сделали когда-то свою работу, то все эти техники, которые делают поп-музыку сегодня, не существовали бы. Я не говорю, что нам должны каждый раз выражать благодарность или что-то в этом роде - может быть немного поддержки! - нано-роялти или нано-платеж, если кто-то использует, например, какой-то ритм, определенный фрактал... это не повредило бы.
Мартин: Очень много важного сейчас сказал Эллиотт.
Звуки: Говоря о гонорарах, я знаю, что самые успешные из создателей Patreon, такие как Натали Доун (Nataly Dawn) и Pomplamoose, зарабатывают несколько тысяч долларов в месяц, в то время как подавляющее большинство участников платформы могут рассчитывать на суммы на два порядка ниже. Просто, скажем, 1500 баксов в год. Это не тот уровень дохода, который позволяет бросить работу и полностью посвятить себя творчеству, и для некоторых артистов, которые полагались на значительно более высокую прибыль, это было горьким открытием. Но это все же неплохая поддержка, и мне действительно нравится то, что Patreon делает для сообщества. Но могут ли они действительно рассчитывать на поддержку фанатов в долгосрочной перспективе? Считаете ли вы, что это имеет смысл, и как долго слушатели действительно могут поддерживать музыканта?
Эллиотт: Да, вы должны рассчитывать на то, что люди услышат вас и расскажут своему ближнему кругу, и это всегда было так - будь то из уст в уста, методом перезаписи кассет или в виде ссылки в Twitter - "скачай запись". Вопрос в том, как сейчас распространяется музыка? Вот, например, было радио. Я любил радио. Я начинал свою карьеру как композитор, как музыкант, как радио-диджей - в 1968 году, когда мне было 17 лет, я получил грант на должность младшего ученого, но я только что получил в подарок электрогитару. У меня был диджейский концерт с полуночи до 4:00 утра - это в Питтсбурге, танция WRCT; и я открыл для себя эту невероятную вселенную музыки, и у моих зрителей были отклики, а на самом деле это была прямая обратная связь: люди звонили в эфир. И я каждый раз должен был выискивать разные странные вещи и проигрывать их для людей, которые привели вас в другие сообщества людей, которые привели вас к изучению инструментальных техник - снова и снова...
Радио не только обеспечивало эту информационную сеть, но и приносило доход. Я имел обыкновение зарабатывать - я ненавижу даже говорить об этом таким образом - но я имел обыкновение зарабатывать там довольно много денег. Я не очень популярный музыкант, но я привык зарабатывать - на радио, на студенческом радио, на классическом радио, на европейском радио, -и все это ушло, потому что теперь они транслируются на Spotify. Там просто нет роялти. Эти стриминговые платформы убили саму идею, что контент стоит того, чтобы за него платить. Многие из этих платформ работают как промо-сайты для крупных лейблов. Поэтому, если вы независимый композитор, исполнитель или лейбл, вы просто платите за сам факт игры - они хотят разнообразить с вашей помощью экосистему, но настоящие деньги платят крупные лейблы - и доход тоже идет к мейджор-лейблам. Я даже удивился, как мало им платят.
Звуки: 11% с каждого скачанного трека ($0.0.00069 за прослушивание - прим. ред.).
Эллиотт: Точно. Одна поп-звезда, кто же это был ... может быть, Рианна, или кто-то другой? Бейонсе? Это было в новостях: у нее огромное количество прослушиваний, миллионы. И 160 долларов роялти за все это. Я однажды получил распечатанный отчет о роялти - он был таким толстым, что выглядел как телефонная книга... за один квартал. Это было, вероятно, около 9 лет назад, огромный пухлый отчет; и тут мои дети спрашивают: что это? Я говорю: ну, этот отчет показывает количество прослушиваний, которые я получил с этой одной платформы за один квартал. Это было похоже на десять или пятнадцать тысяч стримов. Дети спросили: а ты получил деньги за это? Я сказал "да", и в конце - $1,60! Это могло бы быть довольно значительным отчислением на радио через BMI, через организацию прав исполнителей Harry Fox.
Звуки: Ну, они будут утверждать, что они предоставляют тебе возможность продемонстрировать себя публике...
Эллиотт: "Вы арестованы за то, что демонстрировали себя", ага. Я бы предпочел получать гонорары за радио и ничего не демонстрировать.
Колин: Мне кажется, чтобы быть действительно успешным на Patreon, вы должны заниматься им в качестве своей основной работы. Вы должны быть полностью погружены в этот процесс, вам нужно только туда направлять свою аудиторию, вы должны их постоянно развлекать. Ну, это так же, как и те успешные влогеры на YouTube: они начинали небольшого канала, и по мере того, как они становились все больше и больше, выяснялось, что им нужна команда, чтобы продолжать работу: оператор, редактор, продюсер контента, который подбрасывает темы, чтобы они могли их обсуждать. И так далее, и так далее - чтобы они оставались на плаву.
Поэтому, если вы говорите о музыканте - хорошо, хорошо, но если я собираюсь делать все это full time, когда я буду сочинять музыку, когда я буду над ней работать? Эта деятельность будет занимать все мое время, и качество моей музыки пострадает. Поэтому все проигрывают: я проигрываю с точки зрения качества моей музыки, моя аудитория проигрывает, поскольку я их не развлекаю так хорошо, как они надеялись. Это как уроборос, который ест сам себя. Поэтому, чтобы быть успешным на Patreon, вы должны быть очень популярны, прежде чем запускать там кампанию - в противном случае, это не имеет никакого смысла. Я знаю, что Аманда Палмер (Amanda Palmer) там много чего делает, и ей очень нравится эта платформа. Но она была довольно популярна, прежде чем присоединилась к Патреону.
Была опубликована сумасшедшая статистика: чтобы заработать месячную зарплату младшего разработчика в Spotify, средний музыкант должен иметь миллиард прослущиваний. Музыканты менее важны для музыкальной платформы, чем кодеры. Это просто безумие, верно?
Эллиотт: Парень, который доставляет пиццу парню, который кодирует Spotify.
Колин: Точно. Да, доставка двух пицц означает, что это был хороший день на Spotify.
Звуки: Возможно, пришло время просто добавить оценку пиццы к баллам за каждого музыканта. Итак, каков ваш план на этот год?
Мартин: Я чувствую, что постоянно жалуюсь на разные технологические достижения, иногда я ворчу как старикашка. Но если вы подумаете об определенной части индустрии звукозаписи, она была спасена продажей контента на физическом носителе, а затем повышением культуры этого носителя, что заставило людей снова интересоваться винилом и покупать проигрыватели. Таким образом, рекординговая индустрия была спасена путем отступления от некоторых новых технологий и "движения назад", что на самом деле вовсе не назад.
Самое смешное в музыке - это то, что я буду вполне успешен, если просто останусь на прежних позициях. Если я смогу писать новые песни и публиковать их, то люди узнают, что они существуют. Я даже не ожидаю, что каждая вещь сработает. Пока я могу продолжать двигаться - это своего рода план с точки зрения жизни или карьеры, - довольно скромный, но устойчивый.
Я говорил это многим людям еще до того, как cлучился карантин: если вы можете оставаться устойчивыми, это своего рода укрытие в бурную эпоху. Если вы можете просто сохранить крышу над головой - будет другой день и новая эра. Я не знаю, куда все движется, я просто знаю, что иногда случаются вещи, которые становятся для нас возможностью. Так что мне даже не нужно знать, куда я иду. Это крутой философский способ жить - нет никакого четкого плана на год или на всю жизнь.
В музыке некоторая форма успеха включает в себя определенные вещи - например, фестивали в Европе - это важная составляющая. Но все это не происходит в пустоте. Вы можете сделать это, только если у вас есть достаточно материала, чтобы показать и вдохновить людей.
Но забавно то, что сказал Эллиотт - даже когда я говорил, что живая музыка стала нишей. Живая музыка также имеет свою ценность. Посмотрите на свадьбы! Вы всегда знаете, что у людей есть деньги, когда на свадьбе играет живая группа, а не просто диджей.
Эллиотт: Извини, я думаю, что диджеям платят намного больше, чем группе. Я определенно знаю это, поскольку диджеи обсуждают с диджеями гонорары, которые получают. Это невероятно. Что ж, как Джон Кейдж сказал еще в 50-х годах - в будущем записи будут сделаны из других записейе.
Мартин: О, он сказал это? Ух ты, прямо как хип-хоп. Кстати, подчеркивая то, что сказал Эллиотт - я работал над хип-хопом в начале 80-х, и забавно, как в моем мозгу это совпадало с экспериментальной музыкой. Я не думал, что существовал такой большой разрыв между жанрами. Я думал, что это была своего рода форма авангарда.
Эллиотт: И в те днихип-хоп был намного интереснее. Public Enemy в прежние времена были невероятной музыкой, верно?
Звуки: Да, и особенно взаимопроникновения хип-хопа в другие жанры. Говоря о сегодняшнем дне: существует очень заметное ограничение в отношении возможных живых концертов онлайн, потому что любые дуэты, джемы и совместные концерты, буквально ограничены пропускными способностями каналов и софта. Даже в этой сессии Zoom - если вы просто представите, что мы играем вместе, у нас не было бы возможности синхронизировать нашу музыку, пригласить более 300 слушателей, не говоря уже о том, что прямой эфир мог быть просто прерван в середине концерта. Это просто разрушает все надежды на успех для играющего музыканта. Что вы считаете наилучшей практикой для живых музыкантов?
Колин: Это интересно. Еще одна вещь, которую я могу добавить к этому: обычно люди смотрят прямые трансляции на ноутбуках, а музыка в динамиках ноутбука звучит хреново. Это просто невероятно плохо: нет баса, нет низких частот, ничего. Это действительно разрушает музыкальный экспириенс. И это, конечно, не способ играть вживую. Но в истории уже было много случаев, когда люди говорили "винил мертв" - и он возвращался; "телевидение убьет театр" - и театр каким-то образом выживал; "телевизор убьет кино" - и кино выжило. Если вы просто прокручиваете свой канал в Facebook - это вызывает много беспокойства и депрессии, потому что мы не можем нормально общаться. Мы не можем взаимодействовать на физическом уровне с другими людьм. Но в этом вся суть музыки: живая музыка - это общение на физическом уровне, между частотами, вашим мозгом и мозгом слушателя. Ничто не может заменить это. Так что, как говорится, даже если мы все носим маски для лица - в какой-то момент мы снова пойдем и посмотрим живое шоу. Вероятно, мы будем, мы будем более разделены, возможно, будут ограничения по пропускной способности зала, может быть, что-то еще. Но ограничения не помешают людям хотеть такого взаимодействия.
Эллиотт: Я могу добавить, что большая часть живого концерта - это реальный химический обмен. Я действительно знаю, что люди в процессе общения обмениваются феромонами. Они обмениваются химической информацией о себе и друг о друге. Вы можете назвать это как угодно - "квантовая запутанность" или буквально "гормоны". Когда вы играете концерт в комнате, вы можете буквально почувствовать запах, когда звучит музыка. И эти химикаты остаются на стенах после того, как музыка отзвучала. В конечном счете, люди найдут способ продолжать делать музыку для других людей в помещении - людям это нужно, мастерам нужна аудитория, люди, которые понимают, что такое опыт живого концерта, будут искать его. Мой основной интерес и фокус на данный момент, а также на следующий отрезок времени - опера. Мне нравится делать много разных вещей, но создание оперы - это то, чем я в основном занимался в последние несколько лет и продолжаю заниматься. Основной проект, над которым я сейчас работаю, - это опера о сочинении Бетховена "Grosse Fuge" как следствия его слабоумия, его ухудшающегося психического состояния.
Звуки: Это звучит потрясающе!
Эллиотт: Премьера должна состояться в Германии в ноябре, а затем из Бонна и Мюнстера я повезу ее в Москву - конечно, пока ничего не определено, но кто знает? Но мы должны работать так, как будто это произойдет. Я всегда писал музыку так, как будто концерт случится. Ты не пишешь музыку только потому, что кто-то сказал: "Вот сто баксов, напиши мне песню" - ты пишешь музыку, потому что тебе нужно писать музыку, а потом ты находишь способ, которым ты ее проявляешь. Именно так я продолжу действовать.
Мне всегда нравилось делать много разных вещей одновременно, потому что каждый проект подпитывает другой проект. Так что сейчас, помимо того, что я работаю над оперой по нескольку часов каждый день, я еще записываю совместный проект через Dropbox с перкуссионистом Пэйтоном Макдональдом (Payton McDonald), саксофонистом Колином Стетсоном (Colin Stetson) и барабанщиком Билли Мартином (Billy Martin ) из Medeski Martin & Wood. Мы отлично проводим время, пересылая друг другу файлы. Как все это закончится, я не знаю, но пока думаю, что эти вещи имеют большой потенциал. Я также работаю над проектом с французской арфисткой и певицей Элен Брешан (Helene Breschand), с которой много лет работал в Париже. И с ней мы также отправляем файлы туда и обратно.
Звуки: Колин, над чем ты работаешь сейчас?
Колин: Я собираю все, что было записано до пандемии. Наш новый релиз вышел пару недель назад - он был записан с Мартином в BC Studio в 2019 году.
Звуки: Ты имеешь в виду “Relativity In D” by Rocket Silence? Да, я слышала этот альбом - он замечательный, и вы, ребята, проделали огромную работу.
Колин: Спасибо. Мне показалось, что пришло время выпустить его, потому что он пугающе точно описывает то, что я чувствую сегодня, хотя он был написан год назад, когда жизнь все еще была "нормальной", с ясным горизонтом. Мы записали еще одну пьесу, которая должна была быть на B-стороне того же винила - я добавляю последние штрихи к ней, пока мы говорим, поэтому мы обязательно выпустим что-то еще до того, как пандемия закончится. Скорее всего, сингл. И, конечно, я пишу много нового. Как сказал Эллиотт, мы должны работать - и я работаю. Когда группа сможет собраться вместе, у нас будет свежий материал.
Звуки: Мартин, как насчет тебя и особенно твоей работы в студии - куда ты будешь двигаться дальше?
Мартин: В студии я занимаюсь дистанционным микшированием. Я раньше тоже этим занимался, но думал, что без присутствия людей в комнате миксы были не такими хорошими. Это из-за технических ограничений, которые, возможно, могут быть преодолены, но мне не хватает средств общения и совместного творчества в режиме реального времени. Я чувствую, что некоторые вещи все еще не достижимы в режиме удаленного микширования. Я обнаружил, что лучше даю художнику то, что, по моему мнению, скорее всего, сработает, тогда как когда художник находится рядом со мной. Там я тоже часто говорю: "дай мне две минуты. У меня есть безумная идея - просто дай мне секунду". В режиме удаленной работы такого не происходит - как и нет встречного движения от музыкантов, потому что иногда у них также есть какая-то сумасшедшая идея, но эту идею трудно выразить, и трудно получить обратную связь. Когда я делаю их сумасшедшую идею, и она не совсем верна, то процесс притирки становится слишком неуклюжим. Так что в отношении дистанционного микширования я начал говорить "нет".
И вообще удаленное микширование - убийца коммьюнити. Я думаю: "серьезно, в Швеции нет никого, кто мог бы смикшировать это?! Вместо того, чтобы найти в Нью-Йорке человека, который способен сделать работу на 80%, может быть, вам лучше найти кого-нибудь, кто будет работать с вами на месте?".
Но с этим карантином я быстро сменил пластинку и взялся микшировать группу из Таиланда и группу из Швейцарии. Группа из Швейцарии была проще, потому что я работал с ними раньше. Так что это сделало мои дистанционные миксы немного лучше. Группа называется “What's wrong with us?” ("Что с нами не так?"), она базируется в Женеве.
Звуки: Идеальное имя для идеального времени.
Мартин: Группа в Таиланде была сложной - удаленное микширование требует гораздо больше времени, особенно с учетом разницы во времени. Потребовалось почти в три раза больше времени, кчем обычно. Но у меня было это время, и я изменил подход - ну, 80%, все еще неплохо!
А потом есть несколько групп в Нью-Йорке, где у нас есть текущие проекты, которые нужно было микшировать. С ними мы общались столько, сколько могли, но и с нью-йоркской группой это заняло вдвое больше времени, чем обычно. Но, по крайней мере, мы уже друг друга знаем. Как владелец студии, я выступаю за то, чтобы свести к минимуму "проекты Dropbox", в ходе которых музыканты записывают партии в разных местах самостоятельно. Это забавный эксперимент - но я чувствовал, что результаты обычно не самые лучшие. Хотя как музыкант, вы пытаетесь адаптироваться к ситуации и делать все возможное, у вас все же есть право на ошибку - вам просто нужно продолжать работу. До последнего времени я был сторонником принципа: придерживаться качества везде, где это возможно.
С точки зрения моей собственной музыки, мне не терпится завершить свою новую пластинку, так как материал довольно забавный. Как сказал Колин, вы пишете что-то в одну эпоху, а затем каким-то образом подстраиваете ее под следующую эпоху. Я писал эту музыку накануне апокалипсиса. Теперь вы можете представить, как забавно это будет звучать. Но это всегда так с музыкой - вы пишете по дуге - это было актуально и вдохновляло меня полтора года назад, когда цикла начался, - но в конце вам нужно заново визуализировать то, что вы тогда имели в виду.
А пока я работаю над следующей записью, так что процесс продолжается. В 2008 году у меня начался континуум с моей записи "Ex Nihilo", где я решил выразить свои ощущения от того, что оказалось - сюрприз! - финансовым кризисом. За ней последовала недавняя “Solstice" - она была немного более медитативной. Мне нравится говорить, что там 70% тьмы и 30% света. Так что я продолжу работать в этом направлении. Может быть, я перейду на 20% света, а потом - 15% света, и когда я закончу свою жизнь, может быть, это будет ноль, я думаю - ха, просто все это рванет как следует.
