Композитор Максим Лепаж о спектакле «ПраймТайм» и русской музыке - «Театр»

453

— На репетиции у меня сразу возник вопрос: где же музыканты?

— Они спрятаны под сценой. Зрителям будет видна только голова дирижера.

— Идея ненова. В отличие от сюжета вашего мюзикла. Это ведь не франшиза, он создавался для русского театра?

— Да. Меня позвал в этот проект Себастьян Солдевилья, режиссер постановки. Мы работали вместе над спектаклем для Cirque Du Soleil в Монреале, и он рассказал мне об идее мюзикла «ПраймТайм». Идея меня заинтриговала, однако он сказал, что русским продюсерам нужен русский композитор. Так что мне нужно было отправить в Россию наброски музыкальных тем, чтобы доказать, что я справлюсь. Я был полон энтузиазма, потому что русская музыка во многом сформировала меня как композитора. В детстве, когда я учился играть на фортепиано, мне было необходимо исполнять много музыки из бродвейских мюзиклов. Но когда я услышал «Картинки с выставки» Мусоргского, это перевернуло мое сознание. Я увидел, как музыка может включать воображение. Я обожал Прокофьева и засыпал с партитурой «Весны священной» Стравинского под подушкой, я знал ее наизусть. Когда я учился в университете, в музыкальных конкурсах всегда побеждали русские студенты, у нас не было шансов. Приехав в Москву, я еще раз убедился в том, что уровень ваших музыкантов очень высок.

— Кроме классической музыки, о которой вы говорите, есть и современные российские хиты, которые неплохо принимают за рубежом.

— В музыке русских композиторов-классиков есть очень сильные гармонии, даже в гимне России есть гармонии, которые производят на меня впечатление. Последние два года я переслушал много популярной музыки из России. Сейчас это просто: открываешь в Spotify плей-лист «Русские хиты» и слушаешь. К сожалению, я не помню имен артистов, которые на меня произвели впечатление… «Натали, Натали…» Что это?

— Григорий Лепс?

— Нет, это какие-то рэперы… Gribs…

— «Грибы»?

— Кажется, да. Еще мне понравились Элджей и Мияги.

— Вы видите в их музыке нечто русское?

— Да, и это не только язык. Думаю, на каком-то гармоническом уровне у них есть связь с русской классикой… В общем, еще до нашего разговора с Себастьяном у него с Мариной Швыдкой уже была оформленная идея этого мюзикла. И когда они одобрили демозаписи, которые я прислал, я начал писать музыку. Текст еще не был готов, но я примерно представлял себе содержание сцен и начал, кажется, со сцены на съемочной площадке телешоу. По мере того как появлялись мелодии, Алексей Кортнев писал на них тексты. У нас получилась история, понятная везде, не только в России. Во всем мире подростки считают участие в шоу талантов лучшим способом прославиться. Галина Безрук, исполнительница главной роли в нашем мюзикле, участвовала в украинской версии шоу «Голос» и знает материал не понаслышке.

— На таких шоу, как «Голос», звучит музыка разных эпох, от эстрадной классики до хип-хопа.

— То же и у нас. Рэп, джаз, сентиментальные баллады. Только все это наш оригинальный материал, а не кавер-версии.

— Каждый композитор мечтает, чтобы тема из его мюзикла стала хитом, зажила своей жизнью. У вас есть перспективные в этом отношении мелодии?

— Для меня главным было желание сделать хорошее шоу, а не написать песню. Мы рассказываем историю через драматургически оформленные сцены, и я пишу для них музыку. Вот смотрите, я очень люблю «Книгу мормона» (сатирический мюзикл создателей «Южного парка» Трея Паркера и Мэтта Стоуна о миссионерах-мормонах, проповедующих в Уганде.— “Ъ”). Сила этого мюзикла не в музыке, она не в моем вкусе. Там по-настоящему мощная история, от которой невозможно оторваться.

— Вы с Себастьяном Солдевильей приехали из Квебека — региона с выдающейся музыкальной традицией. Когда-то я спрашивал автора «Notre-Dame de Paris» Люка Пламондона, откуда в Монреале берутся такие сильные музыканты, от Леонарда Коэна до Arcade Fire, и он ответил, что причина — в необходимости постоянного сопротивления остальному миру. Она держит в тонусе.

— Кроме того, квебекское произношение очень хорошо развивает голосовые связки. Да, непросто сохранить собственный голос во франкофонном регионе в окружении 350 млн англоговорящих жителей Канады и США. При этом культура Квебека принципиально отличается от французской. Жизнь в Монреале заставляет артиста находить общий язык с англоговорящей и франкоговорящей публикой, с туристами, которые приезжают со всего мира. Все это хороший вызов.

В Московском театре мюзикла 5 марта пройдет мировая премьера мюзикла «ПраймТайм». В его основе — история о девушке, которая приехала в Москву из провинции, чтобы принять участие в телевизионном шоу талантов и одновременно в престижном рэп-баттле. О спектакле, который по идее художественного руководителя Московского театра мюзикла Михаила Швыдкого ставят режиссеры Себастьян Солдевилья и Марина Швыдкая, Борису Барабанову рассказал автор музыки Максим Лепаж. — На репетиции у меня сразу возник вопрос: где же музыканты? — Они спрятаны под сценой. Зрителям будет видна только голова дирижера. — Идея ненова. В отличие от сюжета вашего мюзикла. Это ведь не франшиза, он создавался для русского театра? — Да. Меня позвал в этот проект Себастьян Солдевилья, режиссер постановки. Мы работали вместе над спектаклем для Cirque Du Soleil в Монреале, и он рассказал мне об идее мюзикла «ПраймТайм». Идея меня заинтриговала, однако он сказал, что русским продюсерам нужен русский композитор. Так что мне нужно было отправить в Россию наброски музыкальных тем, чтобы доказать, что я справлюсь. Я был полон энтузиазма, потому что русская музыка во многом сформировала меня как композитора. В детстве, когда я учился играть на фортепиано, мне было необходимо исполнять много музыки из бродвейских мюзиклов. Но когда я услышал «Картинки с выставки» Мусоргского, это перевернуло мое сознание. Я увидел, как музыка может включать воображение. Я обожал Прокофьева и засыпал с партитурой «Весны священной» Стравинского под подушкой, я знал ее наизусть. Когда я учился в университете, в музыкальных конкурсах всегда побеждали русские студенты, у нас не было шансов. Приехав в Москву, я еще раз убедился в том, что уровень ваших музыкантов очень высок. — Кроме классической музыки, о которой вы говорите, есть и современные российские хиты, которые неплохо принимают за рубежом. — В музыке русских композиторов-классиков есть очень сильные гармонии, даже в гимне России есть гармонии, которые производят на меня впечатление. Последние два года я переслушал много популярной музыки из России. Сейчас это просто: открываешь в Spotify плей-лист «Русские хиты» и слушаешь. К сожалению, я не помню имен артистов, которые на меня произвели впечатление… «Натали, Натали…» Что это? — Григорий Лепс? — Нет, это какие-то рэперы… Gribs… — «Грибы»? — Кажется, да. Еще мне понравились Элджей и Мияги. — Вы видите в их музыке нечто русское? — Да, и это не только язык. Думаю, на каком-то гармоническом уровне у них есть связь с русской классикой… В общем, еще до нашего разговора с Себастьяном у него с Мариной Швыдкой уже была оформленная идея этого мюзикла. И когда они одобрили демозаписи, которые я прислал, я начал писать музыку. Текст еще не был готов, но я примерно представлял себе содержание сцен и начал, кажется, со сцены на съемочной площадке телешоу. По мере того как появлялись мелодии, Алексей Кортнев писал на них тексты. У нас получилась история, понятная везде, не только в России. Во всем мире подростки считают участие в шоу талантов лучшим способом прославиться. Галина Безрук, исполнительница главной роли в нашем мюзикле, участвовала в украинской версии шоу «Голос» и знает материал не понаслышке. — На таких шоу, как «Голос», звучит музыка разных эпох, от эстрадной классики до хип-хопа. — То же и у нас. Рэп, джаз, сентиментальные баллады. Только все это наш оригинальный материал, а не кавер-версии. — Каждый композитор мечтает, чтобы тема из его мюзикла стала хитом, зажила своей жизнью. У вас есть перспективные в этом отношении мелодии? — Для меня главным было желание сделать хорошее шоу, а не написать песню. Мы рассказываем историю через драматургически оформленные сцены, и я пишу для них музыку. Вот смотрите, я очень люблю «Книгу мормона» (сатирический мюзикл создателей «Южного парка» Трея Паркера и Мэтта Стоуна о миссионерах-мормонах, проповедующих в Уганде.— “Ъ”). Сила этого мюзикла не в музыке, она не в моем вкусе. Там по-настоящему мощная история, от которой невозможно оторваться. — Вы с Себастьяном Солдевильей приехали из Квебека — региона с выдающейся музыкальной традицией. Когда-то я спрашивал автора «Notre-Dame de Paris» Люка Пламондона, откуда в Монреале берутся такие сильные музыканты, от Леонарда Коэна до Arcade Fire, и он ответил, что причина — в необходимости постоянного сопротивления остальному миру. Она держит в тонусе. — Кроме того, квебекское произношение очень хорошо развивает голосовые связки. Да, непросто сохранить собственный голос во франкофонном регионе в окружении 350 млн англоговорящих жителей Канады и США. При этом культура Квебека принципиально отличается от французской. Жизнь в Монреале заставляет артиста находить общий язык с англоговорящей и франкоговорящей публикой, с туристами, которые приезжают со всего мира. Все это хороший вызов.