Эвелина Бледанс: «У меня есть образы, которыми я могу гордиться» - «Новости Музыки»

обсудил с актрисой возраст, разницу в воспитании сыновей и образ медсестры

Эвелина Бледанс до сих пор не боится экспериментировать, участвует в рисковых телевизионных проектах, играет на одной сцене со скандальным, как о нем говорят коллеги, Станиславом Садальским.

— Эвелина, давно известно, что вы не боитесь рисковать, но иногда кажется, будто на съемках «Форта Боярд» вам пришлось совсем не сладко…

— Я сначала согласилась, а потом подумала, что сильно погорячилась. И когда ехала в машине из аэропорта до Ля-Рошеля, стала еще больше бояться и переживать. Но ничего, все получилось. Организаторы тоже понимали, что сильно сложные испытания лучше давать народу помоложе. А нас, взрослых, там не так много и было. Со всего сезона я да Михаил Шац. Здорово — вернуться в то место, где была двадцать лет назад! Это приятные воспоминания и вообще классная игра. Не знаю, поехала бы я снова на «Последний герой»… Раньше я твердо отвечала на это предложение «нет», потому что ребенок был маленький, а сейчас Семена в школу отправила и задумалась. Наверное, поехала бы. В любом случае ты испытываешь себя, получаешь новые эмоции. Для меня в меньшей степени важно, сколько я простою в каком-то конкурсе, смогу ли я создать из своей команды какой-то коллектив со своим правильным микроклиматом. Это интересно. Но туда, где есть риск здоровью и угроза жизни, я навряд ли поеду. С вышек прыгать, например, точно не мое.

— С таким съемочным графиком, наверное, и отдохнуть летом толком не успели…

— Нам нужно было хорошо отдохнуть, потому что первого сентября Семен у меня пошел в первый класс. Сначала мы были месяц в Крыму, на моей родине, у мамы. Я приезжала, уезжала: съемки, гастроли, спектакли, творческие вечера. Но сын безвылазно провел там месяц. А потом мы полетели в Турцию. Решили сделать еще одну вылазку перед школой, чтобы зарядиться солнышком, морем, поесть всяких вкусняшек.

— Наверное, есть большая разница в воспитании старшего сына Николая и младшего Семена, ребенка с особенностями развития? Что главное, на ваш взгляд, в формировании ребенка?

— Дети, как обезьянки, берут от нас все. Поэтому только на личном примере. Если мама сложила кофточку и положила на полку в шкаф, значит, и ребенку хочется сложить и положить. Если мама нежно общается со своими близкими, в частности с ребенком, то и ребенку хочется того же. Если я говорю, что его люблю, значит, и в ответ слышу, что он меня любит. А если дома происходят стычки, скандалы, не дай бог, произносятся какие-нибудь грубые слова, то ребенок это, конечно же, перенимает. Мы не можем оградить наших детей от улицы, садиков и школы, где они собирают и тут же приносят домой самое нехорошее. От этого никто не застрахован. И, отпуская его сейчас в школу, понимаю, что он может принести удивительные для меня вещи и словечки. Но что касается моего с ним общения, то в последнее время я стала более строгой, более требовательной. Если раньше я многие вещи делала за него: сумку нести, штаны надевать, руки мыть, то сейчас мы активно готовимся ко взрослой жизни. Поэтому сегодня приходится иногда ждать Семена, пока он наденет кроссовки. Я терпелива в этом вопросе, понимаю — необходимо, чтобы он сделал это сам. Я даю Семену сегодня больше самостоятельности, больше права выбора. Хотя иногда хитрю, понимая, например, что он не хочет есть ни котлету, ни суп, а лишь торт. Приходится ему предлагать на выбор суп, котлету или петрушку, которую он терпеть не может, заранее зная, что выберет котлету или суп. Когда он съест суп, я опять предложу выбор: котлету или петрушку. Он выберет котлету. Таким образом Семен у меня хорошо ест. И обязательно получит торт.

— Семен и Николай похожи по характеру?

— У нас очень большой брат. И у него этот год, как и у меня, юбилейный: мне 50, Николаю 25. Он живет в Израиле. Служил три года в армии, потом учился, а теперь работает — к сожалению, не может бывать у нас часто. На свой юбилей я не захотела пышного праздника. Денежки, которые я планировала потратить на торжество, внесла первым взносом в свой благотворительный фонд, а сама решила встретить пятидесятилетие с самыми родными людьми — с сыновьями. Мы вместе провели замечательную неделю. Было очень интересно наблюдать за общением Семена и Николая.

— И что удивило?

— Оказалось, что Семен у меня более наглый, что ли. Когда Коля приходил со своими друзьями, а некоторые друзья были старше его, то Сема всех их строил, объяснял, как правильно играть в футбол и во все остальное. Он очень общительный парень. Когда мы жили в «Артеке», Семен знал абсолютно всех, со всеми здоровался, со всеми общался. Он всегда первым подходит знакомиться и со взрослыми, и с детьми. Я даже в какие-то моменты пытаюсь его останавливать. Но в основном даю ему в этом свободу. Ведь коммуникация для детей очень важна. В чем различия Николая и Семена? Например, Колю приходилось заставлять общаться с иностранцами, когда он изучал семь языков, и ему это было нужно. А когда заставляли, он очень смущался. Он до сих пор почему-то у меня очень стеснительный. Трудно сходится с людьми, трудно общается. Видимо, сказываются знаки гороскопа. Коленька у меня Рак, все в свою норочку, компьютерные игры в детстве. Сейчас другое, у него музыкальная группа, он увлекается панк-роком: сочиняет, поет, играет. С Семеном мы абсолютно одинаковые, так получилось, он, как и я, Овен. Очень быстро идет на контакт, сам подходит, спрашивает, как дела, может сделать комплимент. Если к нему подойдут, вообще прекрасно. Я начинаю его потихоньку приучать к каким-то джентльменским вещам. Он начал уже девочкам открывать дверь. Нужно — подставит стул, поможет нести сумку. Конечно, он не станет ученым, не будет знать таблицу Менделеева и вычислять квадратные корни, а ему и не нужно, мне лично это не принесло ничего, кроме нервов в школе и испорченного зрения.

И в жизни не пригодилось ни разу. Но в первую очередь я хочу, чтобы он стал хорошим человеком, воспитанным парнем. Для меня важны эти позиции. Семен будет учиться, постигать определенные знания, которые ему понадобятся: читать, считать, писать. Но, как мне кажется, есть более важные понятия: быть воспитанным мужчиной, потому что сегодня все меньше хороших и воспитанных парней. Женщины страдают из-за того, что не могут найти себе человека. То он за мамину юбку держится, то ему все по фигу, то разгильдяй. А Сема девушкам руки целует, я даже его от этого отучаю. Нельзя же тете, которую он встретил на улице, руки целовать. Что у этой тети на руках? Разрешаю только себе и своим близким подругам. Я абсолютно счастлива, как развивается мой ребенок. Как он идет сейчас по жизни. Но поплакала, конечно, на первой его школьной линейке, первом звонке. Это было волнительно.

— Вы играете на одной сцене со Стасом Садальским, которого многие называют непростым человеком. У вас все ладится?

— Мы теперь еще с ним и соседи. Поскольку наша школа напротив его дома. Он, правда, еще об этом не знает. Я нахожусь в числе немногих актрис, которые давно не играли с ним, но сейчас, дай бог, будем в одном из спектаклей. В нем главную роль играла Татьяна Васильева, теперь роль переходит ко мне. Начинаем репетировать. Безусловно, будет сложно, потому что уже есть референс, есть актриса, которая это сыграла. Но необязательно другой актрисе играть ровно так же. Правда, я по себе знаю, что будут сравнивать. Сложная работа для меня. Поскольку Станислав Юрьевич будет сравнивать меня со своей любимой Татьяной Васильевой. А тягаться с такой величиной, как народная артистка и любимица публики, тяжеловато. Но мне даже интересно пойти на такой эксперимент. Я люблю экспериментировать.

— Вы стали настоящей легендой комик-труппы «Маски» в образе секси-медсестры. Долго вас преследовал этот образ?

— Очень долго. В какие-то моменты я его прямо жутко ненавидела. Понимала, что в то время, когда снимали много кино и сериалов, я не могла получить хорошей роли. Каким-то чудом мне предложили ее в сериале «Проклятый рай», который стал для меня и моих поклонников важным творческим этапом. Прошло более десяти лет, а меня все удивляет, когда каждый день в моем Инстаграме обязательно кто-то пишет, что опять пересмотрел этот сериал. Так зацепила моя героиня. Но многие роли, которые мне предлагали, были очень похожи на мою медсестру. Пусть не с красным крестиком, но сексуальную дуру. Я тогда проклинала судьбу, что у меня была такая роль, но потом поняла, что есть артисты, которые снимаются бесконечно. Но люди, увидев их на улице, только и скажут, что лицо знакомое, где-то снимались. А у меня есть аж три узнаваемых образа: медсестра, Екатерина Ивановна из «Проклятого рая» и Кристина, та которая «И-у-у! Мои нервы…» из сериала «Одна за всех. Рублевские блондинки». Три мощные роли в моем багаже, по которым меня узнает публика. Может, молодые не помнят «Маски-шоу», но все они точно знают «И-у-у! Мои нервы…» Удивительно, но этот образ очень понравился детям… Мне часто пишут родители, что когда их девочки играют в своих барби, то часто называют их Крис и Энджи. И это победа. Это значимый этап в моей жизни. Конечно, сегодня я благодарна медсестре, своему званию — «Медсестра Всея Руси», одному из первых секс-символов России. Понятно, что была у нас замечательная блондинка Лена Кондулайнен, которая всех ослепила, поплавав голой в бассейне, но мой красный крест затмил все. Безусловно, звание первого секс-символа досталось мне. Подводя итоги, иногда мне становится печально, что не сыграла каких-то больших драматических и исторических ролей по Чехову, Достоевскому, Тургеневу. Но, с другой стороны, у меня есть образы, которые я создала, которые будут помнить люди и которыми я могу гордиться.

обсудил с актрисой возраст, разницу в воспитании сыновей и образ медсестры Эвелина Бледанс до сих пор не боится экспериментировать, участвует в рисковых телевизионных проектах, играет на одной сцене со скандальным, как о нем говорят коллеги, Станиславом Садальским. — Эвелина, давно известно, что вы не боитесь рисковать, но иногда кажется, будто на съемках «Форта Боярд» вам пришлось совсем не сладко… — Я сначала согласилась, а потом подумала, что сильно погорячилась. И когда ехала в машине из аэропорта до Ля-Рошеля, стала еще больше бояться и переживать. Но ничего, все получилось. Организаторы тоже понимали, что сильно сложные испытания лучше давать народу помоложе. А нас, взрослых, там не так много и было. Со всего сезона я да Михаил Шац. Здорово — вернуться в то место, где была двадцать лет назад! Это приятные воспоминания и вообще классная игра. Не знаю, поехала бы я снова на «Последний герой»… Раньше я твердо отвечала на это предложение «нет», потому что ребенок был маленький, а сейчас Семена в школу отправила и задумалась. Наверное, поехала бы. В любом случае ты испытываешь себя, получаешь новые эмоции. Для меня в меньшей степени важно, сколько я простою в каком-то конкурсе, смогу ли я создать из своей команды какой-то коллектив со своим правильным микроклиматом. Это интересно. Но туда, где есть риск здоровью и угроза жизни, я навряд ли поеду. С вышек прыгать, например, точно не мое. — С таким съемочным графиком, наверное, и отдохнуть летом толком не успели… — Нам нужно было хорошо отдохнуть, потому что первого сентября Семен у меня пошел в первый класс. Сначала мы были месяц в Крыму, на моей родине, у мамы. Я приезжала, уезжала: съемки, гастроли, спектакли, творческие вечера. Но сын безвылазно провел там месяц. А потом мы полетели в Турцию. Решили сделать еще одну вылазку перед школой, чтобы зарядиться солнышком, морем, поесть всяких вкусняшек. — Наверное, есть большая разница в воспитании старшего сына Николая и младшего Семена, ребенка с особенностями развития? Что главное, на ваш взгляд, в формировании ребенка? — Дети, как обезьянки, берут от нас все. Поэтому только на личном примере. Если мама сложила кофточку и положила на полку в шкаф, значит, и ребенку хочется сложить и положить. Если мама нежно общается со своими близкими, в частности с ребенком, то и ребенку хочется того же. Если я говорю, что его люблю, значит, и в ответ слышу, что он меня любит. А если дома происходят стычки, скандалы, не дай бог, произносятся какие-нибудь грубые слова, то ребенок это, конечно же, перенимает. Мы не можем оградить наших детей от улицы, садиков и школы, где они собирают и тут же приносят домой самое нехорошее. От этого никто не застрахован. И, отпуская его сейчас в школу, понимаю, что он может принести удивительные для меня вещи и словечки. Но что касается моего с ним общения, то в последнее время я стала более строгой, более требовательной. Если раньше я многие вещи делала за него: сумку нести, штаны надевать, руки мыть, то сейчас мы активно готовимся ко взрослой жизни. Поэтому сегодня приходится иногда ждать Семена, пока он наденет кроссовки. Я терпелива в этом вопросе, понимаю — необходимо, чтобы он сделал это сам. Я даю Семену сегодня больше самостоятельности, больше права выбора. Хотя иногда хитрю, понимая, например, что он не хочет есть ни котлету, ни суп, а лишь торт. Приходится ему предлагать на выбор суп, котлету или петрушку, которую он терпеть не может, заранее зная, что выберет котлету или суп. Когда он съест суп, я опять предложу выбор: котлету или петрушку. Он выберет котлету. Таким образом Семен у меня хорошо ест. И обязательно получит торт. — Семен и Николай похожи по характеру? — У нас очень большой брат. И у него этот год, как и у меня, юбилейный: мне 50, Николаю 25. Он живет в Израиле. Служил три года в армии, потом учился, а теперь работает — к сожалению, не может бывать у нас часто. На свой юбилей я не захотела пышного праздника. Денежки, которые я планировала потратить на торжество, внесла первым взносом в свой благотворительный фонд, а сама решила встретить пятидесятилетие с самыми родными людьми — с сыновьями. Мы вместе провели замечательную неделю. Было очень интересно наблюдать за общением Семена и Николая. — И что удивило? — Оказалось, что Семен у меня более наглый, что ли. Когда Коля приходил со своими друзьями, а некоторые друзья были старше его, то Сема всех их строил, объяснял, как правильно играть в футбол и во все остальное. Он очень общительный парень. Когда мы жили в «Артеке», Семен знал абсолютно всех, со всеми здоровался, со всеми общался. Он всегда первым подходит знакомиться и со взрослыми, и с детьми. Я даже в какие-то моменты пытаюсь его останавливать. Но в основном даю ему в этом свободу. Ведь коммуникация для детей очень важна. В чем различия Николая и Семена? Например, Колю приходилось заставлять общаться с иностранцами, когда он изучал семь языков, и ему это было нужно. А когда заставляли, он очень смущался. Он до сих пор почему-то у меня очень стеснительный. Трудно сходится с людьми, трудно общается. Видимо, сказываются знаки гороскопа. Коленька у меня Рак, все в свою норочку, компьютерные игры в детстве. Сейчас другое, у него музыкальная группа, он увлекается панк-роком: сочиняет, поет, играет. С Семеном мы абсолютно одинаковые, так получилось, он, как и я, Овен. Очень быстро идет на контакт, сам подходит, спрашивает, как дела, может сделать комплимент. Если к нему подойдут, вообще прекрасно. Я начинаю его потихоньку приучать к каким-то джентльменским вещам. Он начал уже девочкам открывать дверь. Нужно — подставит стул, поможет нести сумку. Конечно, он не станет ученым, не будет знать таблицу Менделеева и вычислять квадратные корни, а ему и не нужно, мне лично это не принесло ничего, кроме нервов в школе и испорченного зрения. И в жизни не пригодилось ни разу. Но в первую очередь я хочу, чтобы он стал хорошим человеком, воспитанным парнем. Для меня важны эти позиции. Семен будет учиться, постигать определенные знания, которые ему понадобятся: читать, считать, писать. Но, как мне кажется, есть более важные понятия: быть воспитанным мужчиной, потому что сегодня все меньше хороших и воспитанных парней. Женщины страдают из-за того, что не могут найти себе человека. То он за мамину юбку держится, то ему все по фигу, то разгильдяй. А Сема девушкам руки целует, я даже его от этого отучаю. Нельзя же тете, которую он встретил на улице, руки целовать. Что у этой тети на руках? Разрешаю только себе и своим близким подругам. Я абсолютно счастлива, как развивается мой ребенок. Как он идет сейчас по жизни. Но поплакала, конечно, на первой его школьной линейке, первом звонке. Это было волнительно. — Вы играете на одной сцене со Стасом Садальским, которого многие называют непростым человеком. У вас все ладится? — Мы теперь еще с ним и соседи. Поскольку наша школа напротив его дома. Он, правда, еще об этом не знает. Я нахожусь в числе немногих актрис, которые давно не играли с ним, но сейчас, дай бог, будем в одном из спектаклей. В нем главную роль играла Татьяна Васильева, теперь роль переходит ко мне. Начинаем репетировать. Безусловно, будет сложно, потому что уже есть референс, есть актриса, которая это сыграла. Но необязательно другой актрисе играть ровно так же. Правда, я по себе знаю, что будут сравнивать. Сложная работа для меня. Поскольку Станислав Юрьевич будет сравнивать меня со своей любимой Татьяной Васильевой. А тягаться с такой величиной, как народная артистка и любимица публики, тяжеловато. Но мне даже интересно пойти на такой эксперимент. Я люблю экспериментировать. — Вы стали настоящей легендой комик-труппы «Маски» в образе секси-медсестры. Долго вас преследовал этот образ? — Очень долго. В какие-то моменты я его прямо жутко ненавидела. Понимала, что в то время, когда снимали много кино и сериалов, я не могла получить хорошей роли. Каким-то чудом мне предложили ее в сериале «Проклятый рай», который стал для меня и моих поклонников важным творческим этапом. Прошло более десяти лет, а меня все удивляет, когда каждый день в моем Инстаграме обязательно кто-то пишет, что опять пересмотрел этот сериал. Так зацепила моя героиня. Но многие роли, которые мне предлагали, были очень похожи на мою медсестру. Пусть не с красным крестиком, но сексуальную дуру. Я тогда проклинала судьбу, что у меня была такая роль, но потом поняла, что есть артисты, которые снимаются бесконечно. Но люди, увидев их на улице, только и скажут, что лицо знакомое, где-то снимались. А у меня есть аж три узнаваемых образа: медсестра, Екатерина Ивановна из «Проклятого рая» и Кристина, та которая «И-у-у! Мои нервы…» из сериала «Одна за всех. Рублевские блондинки». Три мощные роли в моем багаже, по которым меня узнает публика. Может, молодые не помнят «Маски-шоу», но все они точно знают «И-у-у! Мои нервы…» Удивительно, но этот образ очень понравился детям… Мне часто пишут родители, что когда их девочки играют в своих барби, то часто называют их Крис и Энджи. И это победа. Это значимый этап в моей жизни. Конечно, сегодня я благодарна медсестре, своему званию — «Медсестра Всея Руси», одному из первых секс-символов России. Понятно, что была у нас замечательная блондинка Лена Кондулайнен, которая всех ослепила, поплавав голой в бассейне, но мой красный крест затмил все. Безусловно, звание первого секс-символа досталось мне. Подводя итоги, иногда мне становится печально, что не сыграла каких-то больших драматических и исторических ролей по Чехову, Достоевскому, Тургеневу. Но, с другой стороны, у меня есть образы, которые я создала, которые будут помнить люди и которыми я могу гордиться.