Саша Савельева: «С крохой-сыном я научилась договариваться» - Звезды - «Новости Музыки»

Певица рассказала, как появление их с Кириллом Сафоновым сына Леона сказалось на образе жизни и карьерных планах

Саша Савельева «выросла» из «фабричной» девчонки, но те годы вспоминает с теплой ностальгией. Редкий случай в шоу-­бизнесе, когда группа жила в мире, а прощание с продюсером не превратилось в кровавую драму. Свое личное счастье певица нашла еще десять лет назад, ее муж — популярный актер Кирилл Сафонов, а девять месяцев назад на свет появился их сын Леон. О том, как изменилась жизнь и карьерные планы с новыми родительскими хлопотами, — в интервью журнала «Атмосфера».

— Саша, хочу начать нашу беседу с эротики. Недавно в Инстаграм вы выложили чудесную фотографию, где позируете обнаженная, лишь в муслиновой пеленке сына, на фоне моря…

— О, это смешной эпизод! Я дружу с Элен Запашной, женой Аскольда, дрессировщика. Она долгое время жила в Израиле. А осенью мы отдыхали с семьей на Мертвом море, и она посоветовала на рассвете пойти на пляж, пока нет еще никого кругом, солнце лишь поднимается, и вой­ти в воду, сняв одежду. Обещала, что я почувствую себя богиней мира, зарядившись этой колоссальной энергией. Я прислушалась к ее рекомендации: в четыре утра накормила сына, взяла его с собой, оставив в номере спящего мужа, и отправилась в халате к морю. На берегу оказалось, что встречать рассвет в одиночку в этом месте — редкая удача. Люди там уже были, поэтому я совершила свой обряд, завернувшись в пеленку, и зафиксировала его на телефон, прикрепленный к коляске. Снимок получился атмосферный, поэтому я и рискнула его выложить на всеобщее обозрение. (Улыбается.)

— Скажите, а правда, что вы любительница выпечки? Тогда почему это никак не сказывается на вашей стройной фигуре?

— Не могу сказать, что я сладкоежка, но после родов стала налегать на горький шоколад, к которому до этого была равнодушна. Причем беру еще и нестандартный — с солью, перцем, имбирем, лимоном. А в студенческие годы действительно обожала всякие плюшки, особенно воздушную ватрушку с творогом, которую продавали у нас в столовой Гнесинского училища, где я училась на фольклорном отделении. Она как-­то особенно хорошо шла с растворимым кофе со сливками из пакетиков. (Смеется.) Питалась я так исключительно удовольствия ради, а не чтобы утолить голод — мне повезло, я все-таки никогда не была бедной студенткой, так как родилась в Москве и родители не держали меня в черном теле. Но и шиковать особенно не давали. Зажиточной семьей мы никогда не были — дачи и машины не имели. Мама — экономист, главный бухгалтер, папа — кандидат физико-­технических наук. При этом они умудрялись делать все возможное, чтобы я ощущала достаток, и за это я им очень благодарна.

— Получается, гуманитарий родился у технарей.

— Мои родители достаточно творческие люди: мама мечтала о театральном вузе, она всегда прекрасно пела, играла на фортепьяно. Папа тоже обладает отличным вокалом и на пианино, аккордеоне, на гитаре играет — заслушаешься! Кстати, папа мечтал, чтобы я поступила на физмат, но бабушка заявила: «Какой же она физик — Саша артистка!»

— При этом вы ходили в школу фигурного катания, были приняты в группу олимпийского резерва. Не могли определиться в своих увлечениях?

— Характер у меня спортивный, и лед я любила, но однажды обнаружила в себе парализующий страх перед сложным прыжком. С перекидным я еще справлялась, а когда мы начали крутить полторашки, стало трудновато. Я не могла перебороть страх, а это перечеркивало все шансы на медали. А заниматься тем, где заведомо будешь аутсайдером, в силу ряда причин я считала странным, поэтому поставила точку в фигурном катании. Да, можно было пойти в парные танцы, где нет особого риска, при условии что ты доверяешь партнеру, но как-­то и там я не видела своего чемпионства… И надо признать, что решение бросить спорт не стало трагедией, поскольку музыку я очень любила. В школе училась в фольклорном классе и выступала в ансамбле, который гастролировал по всем престижным площадкам России.

— Хватало времени на детские игры?

— Я не тяготилась своей занятостью, и дворовые компании с их играми меня особенно к себе не тянули. И, надо сказать, родители у меня такие опекающие, что я росла как в коконе.

— Вы одобряете подобный подход в воспитании или вам ближе позиция «родитель — друг»?

— Нет, все-таки родитель должен быть авторитетом. При условии что он сам развивается беспрерывно и может разбираться во многих сферах. Конечно, хорошо, когда удается совмещать и дружбу и авторитетный подход, но это во многом зависит от характера ребенка и от того, как он воспринимает родителя. Думаю, очень важно не задавливать ребенка нотациями, а давать разумную свободу, но самое главное — просто любить!

— По натуре вы отличница с амбициями?

— Не совсем. В школе я была твердой хорошисткой и на большие успехи была нацелена в музыкальном плане. Так, поступив в музыкальную школу им. Дунаевского одновременно на отделение фортепьяно и духовое (флейта), оба окончила с отличием. Была довольна, что освоила два инструмента и успела поиграть в симфоническом оркестре. При этом не стремилась неизменно быть первой, хоть в оркестре и была «первой флейтой», вот такой вот парадокс. Возможно, вас удивит, но я очень хотела петь именно в группе. Была уверена, что это гораздо интереснее — например, можно мелодию разложить на голоса… До знаменитого реалити-­шоу «Фабрика звезд» я сменила несколько коллективов и помню, как еще на кастинге, познакомившись с Сати Казановой, говорила ей об этом, а она признавалась, что грезит лишь сольной карьерой. (Улыбается.)

— Вот, кстати, о коллегах. Шестнадцать лет вы провели в девчоночьей группе и не устаете повторять, какими близкими друг другу людьми стали, научились даже общаться без слов. Неужели женская дружба все-таки существует?

— Думаю, да. Особенно если у вас общая цель, вы понимаете, для чего собрались, и обладаете хотя бы минимальными навыками дипломатии. Какой толк затевать ссору, если вам вместе выходить на сцену? Всегда можно притушить свой внутренний гнев и направить энергию на нечто полезное. В конце концов совершенных людей не существует, нужно быть терпимее к недостаткам друг друга и развивать в себе мудрость человеческого общежития.

— Вам еще и с продюсером повезло…

— Да, Игорь Матвиенко выше всех этих дрязг, интриг, сплетен. Он никогда не будет на них размениваться. Он необыкновенно тонкий, ранимый художник, одержимый творчеством.

— Кроме того, невероятный факт: многие звезды шоу-­бизнеса ноют, что устают от постоянных гастролей, а вы утверждаете, что кайфовали все эти годы и никакого конвейера не ощущали…

— Это так и было! Дело-­то любимое, и ты подпитываешься живой энергетикой зала… Плюс я люблю путешествовать, находиться в движении. Оседать на одном месте — не мое. Ненавижу рутину. Я трудоголик, который совершенно не умеет отдыхать. Я даже не замечаю, что организм утомлен — мне все кажется, что я ничего грандиозного еще не сделала и вполне можно и дальше пахать. Только последнее время тело психосоматикой начинает сигнализировать о своих нуждах, и приходится к нему прислушиваться, думать о релаксе. Конечно, в настоящий момент не до отдыха — мы всецело заняты малышом, но, в принципе, баланс надо соблюдать, иначе с возрастом здоровье будет подводить. Мой муж имеет десятилетнюю фору и все время предупреждает, что дальше будет хуже. (Смеется.)

— А взгляды на то, как проводить отпуск, у вас совпадают?

— Мы любим комфорт, но если раньше часто летали в Италию, на Мальдивы, то теперь есть большое желание поехать на Алтай. Это какой-­то новый духовный уровень. Там такие места, что можно помедитировать, дышать горным воздухом и наслаждаться красотами природы.

— Как я понимаю, карьера вас абсолютно устраивала и, если бы не беременность, вы бы никогда не ушли в свободное плавание, верно?

— С приходом сына в мою жизнь многое поменялось в плане графика и приоритетов, изменилась и я сама. Сегодня я наслаждаюсь материнством и параллельно не спеша работаю над своим музыкальным материалом — редактирую тексты, придумываю различные партии для инструментов, экспериментирую с вокалом. А там будь что будет!

— Судя по всему, вы обладательница мощной психики, которую не подрывают, а, наоборот, бодрят разного рода конкурсы-­шоу — вы же во многих участвовали. Вам нравится сдавать экзамены, проверяя себя?

— Вообще, я это ненавижу, особенно конкурсы, но, когда получаю предложение испытать себя в той или иной передаче, воспринимаю это как вызов. Почему нет? Таким образом ты исследуешь свои возможности. При этом у меня никогда не возникало желания быть эдакой многостаночницей, когда ты вроде и музыкант, и композитор, и автор текста, и режиссер своих клипов, и продюсер, и актриса. По-­моему, важно быть, а не казаться. Я в первую очередь артистка и музыкант.

— А вы чувствуете в себе силу менять обстоятельства?

— Убеждена, что те или иные события не просто так с нами происходят — и форсировать их бессмысленно, а то даже и во вред. Иной раз в попытке что-­то исправить ты делаешь еще хуже, и самым оптимальным будет остановиться и переждать. То есть не идти наперекор тому, что тебе явно предписано судьбой. Есть ощущение, что когда ты стараешься активно переписать написанный наверху сценарий, к добру это не приводит. В этом я убедилась на своем опыте, поэтому стараюсь расслабиться и довериться миру. Чувствовать жизнь и по полной использовать шансы, которые мне предоставляются, помня о своих задачах.

— А вы всегда имели о них четкое представление?

— А как же! Я же Козерог — разумная и рациональная и… скромная… Меня пугают шаткие конструкции, я нуждаюсь в стабильности, в точно выверенной формуле успеха. Хотя иногда и не надо ее искать. Результат меня волновал всегда больше, этакая конечная точка… хоть и удовольствие от процесса я, несомненно, получаю. Так вот, я всегда видела себя певицей.

— Значит, с детских лет вы были ориентированы на учебу, а не на романы?

— Девчонкой я не пользовалась особенным успехом у противоположного пола. Точнее, была равнодушна к тем, кто мне оказывал знаки внимания, а мальчишки, которые мне были, наоборот, симпатичны, выбирали других. Помню, в летнем трудовом лагере был один красавчик, так он перегулял со всеми моими подругами, а меня словно не замечал. Конечно, я переживала по этому поводу, но недолго, дня два. (Смеется.) Главное, я никогда не сомневалась, что обязательно найду своего мужчину. Предчувствовала встречу.

— Вы нагадали себе Кирилла Сафонова на киндер-­сюрпризе…

— Смешно, но верно. Где-­то прочитала о таком способе гадания на Рождество, купила это самое яйцо, и внутри была игрушка — мужик с рыжей бородой. Вскоре он материализовался. И наши отношения совсем не требовали никакой притирки. Все было легко, естественно, без всякого напряжения и усилий. Видимо, это и есть признак, что человек твой. Когда приходит настоящее, его ни с чем не спутаешь. Внутреннее состояние совсем другое.

— Кириллу явно не требовалось много времени, чтобы распознать в вас свою женщину. Он признался, что ждал вас очень долго, сделал предложение в церкви, через год после знакомства вы поженились, отметив это событие в узком кругу, и он очень хотел детей…

— Этой осенью мы выдали замуж Анастасию, дочку Кирилла от первого брака. Ей двадцать пять лет, и я как раз в этом возрасте встретила своего будущего мужа. Правда, когда узнала, что у него есть дочь, причем с небольшой разницей в возрасте со мной, я переживала. Да и Настя приняла меня довольно настороженно. Но когда мы познакомились ближе, отношения выстроились душевные, ведь с моей стороны не было никаких подводных камней, я просто любила и люблю ее папу. Тем более Кирилл изначально тоже был настроен серьезно, что развеивало все сомнения. То, что я буду его женой, он сказал уже через две недели после нашей первой встречи. И я приняла это как само собой разумеющееся. В других отношениях, до встречи с Кириллом, мыслей, что тот или иной человек может стать спутником жизни, отцом моих детей, я даже не допускала. А тут просто все само собой произошло. В феврале у нас грядет десятилетие свадьбы, без веселой вечеринки точно не обойтись!

— В ресторане?

— Мы любим домашние посиделки за накрытым столом, когда собираются близкие друзья. Я люблю готовить, а Кирилл просто мастер оригинальных блюд по рецептам, которые он создает экспромтом. И он тяготеет к сложносочиненной кулинарии. Я же, став мамой, охладела к изыскам, а также к фастфуду, пополнив ряды фанатов самых примитивных блюд — чем проще, тем лучше. Какая-нибудь индейка, пожаренная на гриле, с запеченной картошкой и с салатом из томатов с авокадо — идеальны для меня. Таким образом, мы с мужем находим нечто среднее.

— По бытовым вопросам особых споров не возникает?

— Раньше у меня была склонность к накопительству, но в последнее время мне лишние вещи мешают — засоряют квартиру и душу, поэтому теперь раз в две-­три недели стараюсь разбирать шкафы и ящики и выкидывать хлам, а одежду, которую больше не ношу, отдавать в благотворительные фонды или просто тем, кому она нужна больше. Теперь я одержима идеей выбросить все лишнее, поэтому и в квартире у нас тоже ненужной мебели нет и дизайн современный, без тяжелого люкса. Муж занимался ее художественным оформлением, пока я была в роддоме. У него великолепный вкус во всех аспектах. Относительно гардероба я сильно не заморачиваюсь, но в Москве я практически не хожу по магазинам и не наряжаюсь по рядовым случаям. По будням мой обычный лук — спортивные штаны и толстовка. Зато обожаю шопинг за границей. Приезжаю в гости к подруге в Швецию, и мы с ней несемся на торговые улицы. (Улыбается.)

— Наверняка вы с супругом кардинально повлияли друг на друга…

— Мы смеемся, что я у него взяла плохое, а он у меня хорошее. Тем самым мы уравновесили друг друга. (Улыбается.)

— В своих интервью Кирилл признается, что ваша улыбка развеивает его сомнения, возвращает веру в себя и превращает жизнь в мечту. Очень красиво!

— Это взаимно. С Кириллом я ощущаю тотальную защиту, опору, он мой надежный друг и советчик, особенно по творческим вопросам. В дальнейшем мои клипы доверю только супругу. Он талантливый режиссер и сценарист, у него всегда куча крутых идей. А как жарко мы спорим на различные музыкальные темы! И до сих пор меня удивляет его потрясающее чувство юмора! Он меня постоянно смешит и троллит. А когда я ему отвечаю тем же, рекомендует не повторять его поведение, а найти иной способ воздействия, согласно своему характеру. (Улыбается.)

— Свекровь от вас далеко, проживает в Израиле, но как она вас приняла?

— У нас любовь на расстоянии. Сильная и крепкая. Мама Кирилла сказала, что заочно меня как-­то не особо воспринимала, но стоило переступить порог ее дома, она меня обняла — и я мгновенно была принята в семью.

— У вашего ребенка, как и у мужа, двой­ное гражданство. Леон явно будет уже человеком мира, а насколько у его отца западный менталитет?

— Кирилл к жизни и к работе подходит с западной меркой. Терпеть не может русский авось, когда за что-то берутся тяп-ляп. Он сверхответственный и трудолюбивый. Даже не эгоцентрик, как многие представители его профессии. Бывает ведь, летишь в самолете, а сосед-­артист говорит только о себе, совсем тебя не слушая. А мне тоже есть что рассказать. (Улыбается.) В жизни сына муж принимает самое активное участие, даже на такой ранней ее стадии. На прогулках к нему нередко присоединяется друг и крестный папа Леона Сергей Юшкевич. И они вдвоем гуляют с коляской — приятно посмотреть!

— Слышала, Кирилл — папа тревожный, окна не открывает, опасается ребенка простудить…

— Это было в самом начале, сейчас он гораздо спокойнее относится к проветриванию. А все из-­за того, что сам, будучи крохой, несколько раз болел воспалением легких, и теперь переживает за Леона. Вообще Кирилл — золотой папа, заботливый. Вот мы сейчас общаемся, а он меня подменяет на посту, пишет, спрашивает, в каких пропорциях ребенку давать питание. (Улыбается.) Я очень рада, что первые полгода у нас была возможность всецело посвятить себя сыну. Чудесное время!

— В марте Леону исполнится годик. Расскажите, как он взрослеет, какие черты проявляет?

— Сын у нас настоящий хамелеон: время от времени он похож на каждого члена нашей семьи. То он вылитый Кирилл, то меня словно копирует, а руки у него дедушкины, как уверяет свекровь. Но характер — сто процентов интересный и неповторимый.

— Вы уже выработали для себя систему воспитания, проштудировали все книжки про взаимодействие с детьми?

— Будучи беременной, переживая жутчайший токсикоз, объедаясь мандаринами, которые в обычной жизни игнорирую, я на досуге вроде как взялась за полезное чтение, а потом решила, что буду доверять себе. Стала ориентироваться на инстинкты, на интуицию и не сомневалась, что ребенок сам подскажет мне нужные действия. Так и вышло. Роды были очень сложными, но мы все выдержали. И приехав домой из роддома, я ничуть не волновалась, паники не было никакой. Разумеется, какие-­то основополагающие вопросы я обсуждаю с доктором, а в остальном справляюсь сама. Тем более что с Леоном у нас давно налажен контакт. Он еще не появился на свет, а я уже научилась с ним договариваться: вот начинал он, например, на рассвете проявлять активность у меня в животе, а я его уговаривала утихомириться и еще поспать немного — и он соглашался, затихал. И сейчас мы с ним находимся в диалоге. По крайней мере, мне так кажется. (Смеется.)

— Каким видите будущее Леона?

— В зависимости от талантов, рано об этом говорить. Но мы с Кириллом точно не из тех, кто настроен растить детей с поломанной психикой. У сына должно быть детство. С адекватным количеством кружков и секций. Настаивать мы будем, пожалуй, лишь на английском языке и на спорте. Возможно, плавание, теннис, ничего сверхопасного… Но это я сейчас строю планы, хотя думаю, не стоит стараться все предугадать. Пусть просто будет счастливым!